Читать «Тот, кто появляется в полночь»

© Н. Александрова, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

В конце октября в наших местах темнеет рано, так что пора было подумать о ночлеге. Калиныч огляделся по сторонам и приуныл. Впереди, насколько хватало глаз, вдоль дороги тянулся хмурый осенний лес, и не было видно никаких признаков человеческого жилья. И вообще ни души кругом, только маленькая собачонка бежала следом за ним, на безопасном расстоянии. Она увязалась за Калинычем в последней деревне – в той самой, где они разошлись с Кофейником.

Калиныч не раз уже пожалел, что поддался на уговоры Кофейника и отправился на промысел в область.

До сих пор он бомжевал в городе и горя не знал: там всегда можно найти какую-нито еду, а то и выпивку, а самое главное – в городе не было проблем с ночлегом, на каждом шагу попадались теплые подвалы. Но Кофейник расписал ему, как много в пригороде пустующих дач, куда ничего не стоит забраться и где можно разжиться и едой, и даже кое-какими теплыми вещами…

Ничего из этого не вышло, отовсюду их гнали, в одной деревне их чуть не убили таджики-гастарбайтеры, в другой едва не разорвали собаки. Они понемногу забирались все дальше от города, но здесь было еще хуже, люди злее, а собаки – и вовсе звери. В довершение ко всему они переругались с Кофейником. Калиныч решил возвращаться в город и пошел к станции, да, видно, выбрал не ту дорогу.

Дорога сделала крутой поворот.

Лес кончился, слева открылось унылое поле, на котором тут и там валялись пустые ящики, справа, на пологом холме, виднелся одинокий дом. Дом был большой и какой-то странный, как будто нежилой – то ли недостроенный, то ли, наоборот, начавший разрушаться. В нем было три этажа, но все как бы от разных домов, по чьей-то прихоти пригнанные друг к другу: первый этаж – из массивных серых камней, второй – из красного кирпича, третий – деревянный, с выступающими темными балками. Ни одно окно в этом доме не светилось, и вообще от него словно исходило тоскливое и мрачное чувство заброшенности и безысходности.

Но выбора не было: уже начинало темнеть, и лучше переночевать в самом мрачном доме, чем под открытым небом.

Калиныч свернул на узкую тропку, которая взбегала на холм.

Собачонка, которая до сих пор преданно следовала за ним, остановилась на дороге и залаяла, будто хотела остановить человека. Калиныч оглянулся на шавку и призывно свистнул. Все же какая ни на есть живая душа. Но собака за ним не пошла, она села посреди дороги и завыла. От этого заунывного воя настроение Калиныча, и так отвратительное, еще больше испортилось.

– Не хочешь идти – черт с тобой, но на нервы не действуй! – он поднял с земли камень, замахнулся.

Шавка вскочила, отбежала на несколько шагов и снова завыла.

Калиныч бросил камень, не стараясь попасть, и побрел к дому. Ноги поднимались тяжело, словно на каждую налипло по пуду грязи.

Дом окружал дощатый забор, но доски были пригнаны плохо, и бомж без труда нашел дырку.

Калиныч оказался возле задней стены дома, и тут его ждала неожиданная удача: одно из подвальных окон было открыто. Окно было небольшое, но Калиныч от плохого питания и беспокойной жизни отощал и без труда пролез в это окошко.

В подвале было темно и холодно, пожалуй, даже холоднее, чем снаружи. Этот сырой холод пробирал до самых костей, проникал прямо в душу.

Но больше, чем темнота и холод, Калинычу не понравился запах.

Казалось бы, он, бомж со стажем, привык ко всяким запахам, но здесь, в этом подвале, пахло чем-то особенно неприятным.

Здесь пахло смертью.

– Кошка, что ли, сдохла… – пробормотал Калиныч, оглядываясь по сторонам.

Глаза его привыкли к темноте. Он разглядел сваленные в углу обломки мебели, лестницу в дальнем от него углу и какой-то большой ящик, перегородивший проход к этой лестнице.

Ящик был старый, из толстых темных досок, обитых железом, сбоку на нем висел большой замок.

Хозяйственный бомж подумал, что, коли уж этот ящик заперт на замок, значит, в нем хранится что-то стоящее. Он снова огляделся в поисках какого-нибудь подходящего инструмента. На полу, среди многолетней пыли и мусора, валялась ржавая железная загогулина. Не лом, конечно, но лучше, чем ничего…

Калиныч поддел замок, нажал…

Его железный инструмент погнулся, но замок остался цел.

– Ну, ничего… – пробормотал бомж, – я тебя растолкую…

Он нашел щелку между досками, вставил туда свой инструмент, снова поднажал.

Доска треснула, кусок отлетел в сторону.

Из темной дыры хлынуло густое, невыносимое зловоние. Калиныч отшатнулся, закашлялся, но потом любопытство взяло верх над брезгливостью, он потянулся к пролому, заглянул внутрь.

Ему показалось, что в ящике что-то шевелится.

Но этого, конечно, не могло быть.

Бомж пристально вгляделся в душную зловонную черноту – и вдруг увидел глаза. Белки глаз тускло отсвечивали в глубине ящика. Из темноты на Калиныча смотрел какой-то огромный зверь.

– Матерь божия! – пролепетал Калиныч дрожащим голосом. – Что это за хрень?

И тут страшная, неведомая сила схватила его за шею и втащила внутрь.

Он успел подумать, что это невозможно, что, как бы он ни отощал, но пролезть в такую маленькую дыру не может, сюда и ребенок-то не пройдет…

Больше он ничего не подумал.

Больше вообще ничего не было – наступила вечная, бездонная ночь.

Встречная машина мигнула фарами, предупреждая, что впереди за поворотом затаился гаишник. Лиза механически притормозила. Ага, вот он, злодей, сидит в кустах! Смотрит сердито – прицепиться-то не к чему. А сам замерз весь, нос прямо синий. Сегодня ветер колючий, ледяной, к вечеру едва ли не ураган обещали. Все-таки махнул ей рукой. Вот еще напасть! Она свернула к обочине.

– Старший сержант Стриж! – сказал он хрипло. – Попрошу права и документы на машину!

Лиза молча протянула ему то, что он требовал.

Он делал вид, что смотрит документы, а сам разглядывал ее втихаря. Вблизи старший сержант оказался совсем молодым парнем. Все с ним ясно – просто человеку скучно на работе. А она при чем? Ей ехать надо! И так с этой погодой задержалась, приедет на час позже, Никита будет недоволен. Хотя какое он имеет право?

Вспомнив про Никиту, она пошевелилась и тяжко вздохнула.

– Что такая сердитая? – поинтересовался старший сержант. – Случилось что?

Заводит беседу, разговаривает душевным тоном, прямо как отец родной! А сам взятку ждет!

Лиза не ответила на вопрос, демонстративно взглянув на часы. Не станет она вступать с ним в разговоры, она ничего не нарушала, пускай сам придумывает, в чем она виновата. А если всерьез привяжется, то и ладно, она вообще не поедет к Никите. Тем