Читать «Охотники за алмазами»

В Найроби вылет задержали на три часа, и, несмотря на четыре большие порции виски, он спал лишь урывками, пока межконтитентальный «Боинг» не сел в Хитроу. Джонни Ленс чувствовал себя так, будто в глаза ему насыпали пригоршню песка, и когда он проходил через таможню и иммиграционные службы, настроение у него было отвратительное.

В главном зале международного аэропорта его встретил агент компании «Ван дер Бил Дайамондз».

— Как полет, Джонни?

— Как в кошмаре, — ответил Джонни.

— Для вас прекрасная тренировка, — улыбнулся агент. В прошлом они не раз побывали вместе в переделках.

Джонни неохотно улыбнулся в ответ.

— Сняли мне комнату и машину?

— «Дорчестер» — и «ягуар». — Агент протянул ключи от машины. — И я зарезервировал два места первого класса на завтрашний девятичасовой рейс в Кейптаун. Билеты в отеле у регистратора.

— Молодец, — Джонни опустил ключи в карман своего кашемирового пальто, и они направились к выходу. — А где Трейси Ван дер Бил?

Агент пожал плечами.

— С тех пор, как я вам писал в последний раз, она исчезла из виду. Не знаю, где вам начать поиски.

— Замечательно, прямо замечательно, — с горечью сказал Джонни, когда они подошли к стоянке. — Начну с Бенедикта.

— Старик знает о Трейси?

Джонни покачал головой.

— Он болен. Я ему не говорил.

— Вот ваша машина. — Агент остановился у жемчужно-серого «ягуара». — Выпьем вместе?

— Не сегодня, к сожалению. — Джонни сел за руль. — В другой раз.

— Ловлю на слове, — сказал агент и отошел.

К тому времени как Джонни во влажном сером смоге вечера пересек Хаммерсмитскую эстакаду, было уже почти темно, и он дважды запутывался в лабиринте Белгрейвии, пока не отыскал за Белгрейв-сквер нужное место и остановил «ягуар».

Квартира изменилась со времени его последнего посещения: она была отремонтирована и роскошно обставлена; у Джонни скривился рот. Наш мальчик Бенедикт, может быть, не очень усердно зарабатывает деньги, но уж в трате их он собаку съел.

В квартире горел свет, и Джонни несколько раз сильно ударил дверным молотком. Звук удара гулко разнесся по газону, и в последовавшей за этим тишине Джонни услышал шепот. Мимо окна быстро промелькнула тень.

Джонни ждал на холоде три минуты, потом отступил на газон.

— Бенедикт Ван дер Бил! — Закричал он. — Открывай! Считаю до десяти, а потом — выбью дверь!

Он перевел дыхание и снова закричал:

— Это Джонни Ленс, и ты знаешь — я говорю серьезно!

Почти тут же открылась дверь. Джонни прошел мимо, не глядя на человека, открывшего ее, и двинулся внутрь.

— Черт возьми, Ленс. Не ходи туда, — Бенедикт Ван дер Бил пошел за ним.

— А почему? — Джонни оглянулся. — Квартира принадлежит компании, а я главный управляющий.

И прежде чем Бенедикт смог ответить, Джонни оказался внутри.

Одна из девушек подобрала с пола одежду и, голая, побежала в ванную. Вторая полунатянула через голову халат, мрачно поглядывая на Джонни. Волосы у нее растрепались, и вокруг головы образовалось что-то вроде нимба.

— Отличная вечеринка, — сказал Джонни. Он взглянул на проектор, потом на экран на стене. — Фильмы и прочее…

— Ты что, легавый? — спросила девушка.

— Ты нахал, Джонни, — рядом стоял Бенедикт, затягивая пояс шелкового халата.

— Он легавый? — снова спросила девица.

— Нет, — успокоил ее Бенедикт. — Он работает у моего отца. — Это утверждение, казалось, придало ему уверенности, он выпрямился и одной рукой пригладил волосы. Голос его оставался спокойным и ровным. — В сущности, он папин мальчик на побегушках.

Джонни повернулся к нему, но обратился к девушке, не глядя на нее.

— Убирайся, крошка. Вслед за подружкой.

Она колебалась.

— Давай! — Голос Джонни щелкнул, как язык лесного пламени, и девушка ушла.

Двое мужчин стояли лицом друг к другу. Одного возраста — три десятка с небольшим, оба высокие, темноволосые, но в остальном абсолютно разные.

Джонни был широк в плечах, с узкими бедрами и плоским животом, кожа его блестела, будто обожженная солнцем пустыни. Четко выделялась тяжелая нижняя челюсть; глаза, казалось, всматривались в далекий горизонт. Говорил он с акцентом, проглатывая окончания слов и слегка гнусавя.

— Где Трейси? — спросил он.

Бенедикт приподнял одну бровь, выражая высокомерное недоумение. Кожа у него была бледно-оливковой, не тронутой солнцем: уже много месяцев он не бывал в Африке. Губы красные, будто нарисованные, а классические линии лица слегка расплылись. Под глазами — небольшие мешки, а выпуклость под халатом свидетельствовала, что он слишком много ест и пьет и слишком мало занимается спортом.

— Приятель, почему ты считаешь, будто я знаю, где моя сестра? Я уже несколько недель ее не видел.

Джонни отвернулся и подошел к картинам на дальней стене. Комната была увешана оригиналами работ известных южноафриканских художников: Алексиса Преллера, Ирмы Стерн и Третчикова — необычное смешение техники и стилей, но кто-то убедил Старика, что это хорошее вложение капитала.

Джонни снова повернулся к Бенедикту Ван дер Билу. Он изучал его, как только что изучал картины, сравнивая с тем стройным юным атлетом, которого знал несколько лет назад. В памяти всплыл образ: Бенедикт с грацией леопарда картинно бежит по полю, ловко поворачиваясь под высоко летящим мячом, аккутратно ловит его высоко над головой и опускает для ответного удара.

— Толстеешь, парень, — негромко сказал он, и щеки Бенедикта гневно вспыхнули.

— Убирайся отсюда! — выпалил он.

— Потерпи. Сначала расскажи мне о Трейси.

— Я тебе уже сказал: не знаю, где она. Распутничает где-нибудь в Челси.

Джонни чувствовал, как нарастает его гнев, но голос его оставался ровным.

— Где она берет деньги, Бенедикт?

— Не знаю… Старик…

Джонни оборвал его.

— Старик платит ей десять фунтов в неделю. А я слышал, что она тратит гораздо больше.

— Боже, Джонни. — Голос Бенедикта звучал примирительно. — Не знаю. Это не мое дело. Может, Кенни Хартфорд…

Снова Джонни нетерпеливо прервал:

— Кенни Хартфорд ничего не дает. Таково условие развода. Я хочу знать, кто субсидирует ее дорогу к забвению. Как насчет старшего брата?

— Меня? — Бенедикт возмутился. — Ты знаешь, мы не любим друг друга.

— Мне сказать по буквам? — спросил Джонни. — Ладно, слушай. Старик умирает, но силы пока еще не утратил. Если Трейси окончательно превратится в наркоманку, есть шанс, что наш мальчик Бенедикт вернет себе расположение отца. Тебе выгодно потратить несколько тысяч, чтобы отправить Трейси в ад. Отрезать ее от отца — и от его миллионов.

— Кто говорит о наркотиках? — вспыхнул Бенедикт.

— Я. — Джонни подошел к нему. — Мы с тобой не закончили одно маленькое дельце. Мне доставит массу удовольствия небольшая вивисекция — вскрыть тебя и посмотреть, что там внутри.

Он несколько секунд смотрел Бенедикту в глаза, пока тот не отвел взгляд и не начал играть кисточками пояса.

— Где она, Бенедикт?

— Не знаю, черт тебя побери!

Джонни подошел к проектору и выбрал одну из бобин с пленкой. Отмотал несколько метров пленки и посмотрел на свет.

— Прекрасно! — сказал он, но линия его рта застыла в отвращении.

— Положи на место! — выпалил Бенедикт.

— Ты ведь знаешь, что Старик думает о таких вещах, Бенедикт?

Бенедикт неожиданно побледнел.

— Он тебе не поверит.

— Поверит. — Джонни швырнул бобину на стол и снова