Читать «Тальниковый брод»

Идея этой истории возникла, благодаря четырнадцатилетнему знакомому, который прочитал все ДС и заявил, что у меня «попадают» только «тётьки и дядьки» и что так нечестно, а вообще, не хило ли забросить куда-то не одного человека, а целую компанию. Я возразила, что в литературе попаданцев разного возраста много и что наши давно уже попадают не в одиночку, а целыми городами. Знакомого это не убедило. Пришлось вспомнить когда-то прочитанное и предложить ему, предварительно познакомив с текстом родителей, «Хроники Зареченска» Андрея Вербицкого (попадание части города со всеми его жителями). Знакомый доволен.

Но сама постановка вопроса задела за живое. Так появился первый эпизод.

Город, в котором жил Серый, раскинулся на оврагах и холмах. Сначала, когда-то давным-давно, частил домами у большой реки. Потом уполз от берега расширяться дальше. У реки теперь строили мало, но семье Серёжки повезло: жили на старой улице, у городского пляжа. На другом берегу реки домов нет — сосновые леса и песчаные пляжи.

Это так думали: повезло — жить рядом с рекой.

Но однажды, в начале июня, пришла среди бела дня жуткая ночь, когда вдруг затряслись стены дома, за окнами засверкали молнии и гром рокотнул так, что по спине мороз, и пол задрожал под ногами. Лиза, старшая сестра, закричала что-то страшное про землетрясение, схватила сумку: «Там документы!», схватила младшую сестрёнку на руки, а Серёжку за ворот рубахи и, испуганных внезапным громом без дождя и неожиданно наступившей ночью, вывела на улицу. Родителей дома не было — оба на работе.

Их дом на улице одинаковых трёх-четырёхэтажек в два подъезда располагался на самом холме. Когда выбежали из подъезда, холма не осталось. Выровнялось всё. Пара домов, стоявших улицей ниже, в глухом дыму грохнула наземь. Их, родной, остался на месте, когда другие, соседние, скрылись в серо-чёрных облаках, полыхающих оранжевыми мельканиями от разгоревшихся внутри пожаров. Трясся дом страшно — штукатурка валилась только так, а стена с улицы раздвинулась пополам кирпичной трещиной. И все побежали к близкому перекрёстку, запрыгали по обломкам вздыбившегося асфальта, чтобы на них же свой дом не упал. Да и от жуткого дыма, который валил от упавших по соседству зданий, мчались подальше — дышать не давал.

А потом люди снова закричали от ужаса, а Лиза прижала маленькую Лильку лицом к себе, чтобы хоть младшая не видела: страшная огненная стена встала с той улицы, где дома упали, и взметнулась до небес. Встала близко — ослепительно-жёлтая, такая страшная, что на неё смотреть нельзя без слёз. Серёжка потом взгляд отвёл, а ничего не видит. Испугался — ослеп. Но насовсем испугаться времени не было. Сзади, за спинами, тоже закричали. Оглянулись и на тот крик. Серый даже не подумал, что зрение начало возвращаться, — просто увидел: там — ещё одна стена. Правда, подальше от противоположного берега.

Огонь, как будто огненными краями чаши, ограничил часть местности с их домом. Лиза сначала кричала, потом Лилька заплакала, и сестра начала её утешать. А Серёжка растерялся: хочется и поближе к огненной стене сбегать — вот она, на той улице, и его уже звал сосед, знакомый пацан, руками махал. С другой стороны — сестру оставлять не хочется. Там, вон, дома упали, а вдруг здесь то же самое будет? Или ещё что-нибудь произойдёт? Вообще сестёр не найти тогда.

И остался. А потом устал от всего. Лиза вернулась к их дому, опасливо поглядела наверх, на крышу, и присела прямо на ступени перед распахнутой дверью в подъезд. Лильку к себе на колени забрала, та и ткнулась лицом ей в плечо. Люди вокруг кричат, а она — хоть бы что, уснула. Лиза потом сказала — маленькая устала, от нервов это у неё. Потом выяснилось, что у Лильки не только сон от нервов… Сергей сел рядом, зацепившись за Лизину руку, ткнулся лбом ей в плечо. Ну, и у него с нервов, хоть ему уже тринадцать, вроде как взрослый…

А утром старшая сестра их разбудила. Люди вокруг невыспавшиеся, грязные. Кричат, бегают, плачут. Мало их, правда. И все свои, из дома. Лиза огляделась и сказала, что неплохо бы домой зайти, в квартиру, а власти потом разберутся, что да как. А знакомый, из соседнего подъезда, пацан, Егорка, пробрался к ним через жильцов, орущих и плачущих у подъезда, и опять издалека кивнул Серому подойти.

Шмыгнув за угол дома, добежали до людей (опять все из их дома!), стоявших у дороги на пляж, протиснулись и замерли на берегу, ошеломлённые, как и взрослые: на той стороне реки, где были сосновые леса и песок, громоздился громадный город — с невиданными раньше высокими зданиями, ближе к реке — дома пониже, но тоже необычные, большие, как замок или дворец. А на другой день города уже не было, как будто растворился в воздухе. Так, небольшой район остался. Правда, дома и там виднелись богатые.

Позже узнали, что перед домом Серого одна только прибрежная улица и осталась, а за ним самого города нет. Стоял за дорогой вроде как мутный туман, но пойди в него несколько шагов и… пропадёшь. Пробовали. Даже на верёвке привязывались: одни держали конец — смельчак обвязывался другим и шёл в туман… Одного так вытащили из тумана — тянули в несколько рук. Неизвестно, что бы было, оставь его там ещё на несколько минут. Да и потом с трудом в себя приводили. А сказать, что там, в тумане, ни один бедолага не мог.

Получилось, дом Серого как островок. Только где?

Когда первый страх перед неведомым городом через реку прошёл, выяснилась обнадёживающая вещь: те, с другого берега, не жаждут познакомиться с берегом этим.

Мир стал маленьким. Будто остались на свете лишь часть берега человеческого, где одиноко стояла старенькая трёхэтажка, край старого парка культуры и отдыха, — и мир берега чудного и страшноватого. И река то ли разделяла, то ли объединяла их. Всё так же солнце всходило над мирами и заходило.

Потом выяснилось, что вниз по течению обычно спокойная, размеренно несущая свои волны река словно падала куда-то, в невидимую для обычного глаза пропасть. Но падала так незаметно, что суеверные (а таких стало много после того огненного кошмара) посчитали дело колдовским, а то и адовым проклятием для грешников.

Зато там, где вода исчезала в пропасти, с рекой опять объявилась странность. Она неожиданно обмелела: дно, что ли, поднялось, после того как опали холмы?

Так что вода разлилась и заполонила чуть вдавленную в берег после катастрофы сушу. А потом река чудно и непонятно в считаные дни плотно загустела тальником — ивовыми кустами, в