Читать «Как возникла человеческая речь»

К своей родной речи, к своему языку мы привыкаем с детства, как к родной стихии. Слушая слова матери, ребенок учится не только мыслить, но и чувствовать; овладевая языком, он начинает не только говорить, но и переживать и радость и горе. Поэтому-то родная речь для нас не только язык, но и мысль, и чувство, и повод к действию, и средство приобщения ко всей человеческой культуре.

На земле существует много различных языков — их насчитывают около трех тысяч. Среди этого множества есть и языки-гиганты, на которых говорят и которыми пользуются миллионы людей, и языки карлики, вроде бушменского (Африка) или урабунна (Австралия), на которых говорят лишь несколько сотен человек.

Но какой бы язык мы ни взяли, он неотделим от мысли.

Ясное и отчетливое мышление протекает не только в зрительных картинах, но и в так называемых словесных образах. Даже во сне или задумавшись люди часто двигают губами. Таким образом, не только речь человека, но и его мысль членораздельна.

Мысль может быть выражена не только звуками. Можно говорить движениями рук и тела, рисунками, можно объясняться, показывая какие-либо вещи или указывая на предметы. Глухонемые, например, привыкли выражать свои мысли движениями рук и пальцев. Но во всех этих случаях работа нашего мозга тесно связана с каким-нибудь способом наружно выражать свои мысли. Ученые, наблюдавшие глухонемую и слепую от рождения девушку, заметили, что она и во сне продолжает шевелить пальцами.

Работа мозга у современного человека тесно связана со способностью речи. Это подтверждают любопытные примеры мозговых болезней, когда больные забывают имена существительные, но продолжают правильно произносить другие слова. Великий английский естествоиспытатель Чарлз Дарвин сказал, что «длинная и сложная нить мысли не может развиваться без помощи слов, так же как длинное вычисление — без употребления формул и алгебраических знаков».

Из всех способов людей общаться друг с другом только звуковая речь смогла стать достоянием всего общества и превратиться в могучее орудие культуры.

Человеческая речь — это сама мысль, облеченная в одежду звуков. Наш родной язык — это наше сознание, воплощенное в звуках. От мысли к речи — только один шаг. «Непосредственная действительность мысли — это язык», писали Маркс и Энгельс, обнаруживая в этих словах глубочайшее понимание самой сути языка.

На каком бы языке человек ни говорил, он мыс лит словами. Но всегда ли существовала эта связь звука и мысли? Как она зародилась и возникла? Как родилось слово, выражающее эту мысль?

Это оставалось загадкой для людей в течение многих столетий и загадкой почти неразрешимой, хотя трудно даже перечислить все те предположения и мысли, которые за все время существования цивилизованного человечества были по этому поводу высказаны.

Многие ученые пытались ответить на вопрос: какова была речь древнейшего человека, с каких слов она началась?

В течение многих веков единственным объяснением происхождения языка и его разнообразия служило го толкование, которое давалось религией. Для религии «всё от бога», для нее и язык — тоже «дар божий». Многие из нас и поныне для обозначения полного беспорядка употребляют выражение «вавилонское столпотворение», не подозревая, что это «вавилонское столпотворение» служит тем объяснением разнообразия человеческих языков, которое дается в библии.

По библии, дело происходило следующим образом. Сотворив Адама, бог привел к нему всех птиц и зверей, и человек дал имя каждому предмету, каждому живому существу. Долгое время на земле существовал один язык. Но затем люди возгордились и задумали построить в городе Вавилоне столп, или башню, до самого неба. Богу эта затея не понравилась, и вот, для того чтобы ее расстроить, он пере путал язык строителей столпа, так что они перестали понимать друг друга. Они бросили свою работу, но с тех пор так и стали говорить на разных языках.

Эта библейская теория божественного происхождения языка давно уже потеряла в силу своей слишком явной нелепости всякое доверие у культурных людей.

Одной из самых первых и самых несовершенных теорий о происхождении языка была звукоподражательная: речь началась с того, что древний человек подражал звукам окружающей его природы и каждое такое подражание стало впоследствии названием отдельных предметов и животных, подобно тому как малые дети называют корову — му, часы — тик-так кошку — мяу-мяу.

…Малые дети называют корову — му, кошку — мяу-мяу, часы — тик-так…

Но и в быту и в природе есть множество предметов и явлений, не производящих никаких звуков, но имеющих для человека огромное значение, — пища одежда, жилище, огонь.

Да и самое подражание звукам предполагает уже очень развитую способность их произношения, которой, конечно, еще не могло быть у первоначального человека.

Гораздо вернее предположить, что эти слова не древнейшего, а вторичного, позднейшего происхождения и принадлежат той эпохе, когда человек уже умел отчетливо произносить отдельные слова и звуки.

Другие ученые предполагали, что речь возникла из непроизвольных выкриков, что первобытный человек создавал первые слова, передавая звуками свои ощущения. Мы и теперь говорим: Ух, как высоко! Фу, какой противный! Брр, какой холод!

Кроме того, если б зарождение языка действительно шло по этому пути, то все предметы, возбуждавшие в человеке страх, например, хищные звери, обязательно получили бы во всех языках сходные названия. Такими же похожими были бы и обозначения предметов, вызывавших радость, боль или ужас.

Обе эти теории не принимают во внимание и еще одного очень важного обстоятельства: даже древнейшая речь должна была выражать не только чувства человека, но и какие-то, хотя бы простейшие, его мысли. Вот по чему эти теории были отвергнуты другими исследователями и получили насмешливое название: «теория гав-гав» — звукоподражания и «теория фу-фу» — непроизвольных выкриков.

Более убедительным и правдоподобным на первый взгляд было предположение, что сначала люди выражали свои мысли движениями рук, жестами и, воспроизводя ими рабочие движения, легко передавали друг другу «название» той или иной работы.

К этим движениям рук очень скоро прибавились и звуки, а звуки развивались якобы из тех непроизвольных сосательных движений губ, языка и глотки которые знакомы каждому с младенческого возраста.

Так будто бы появились в языке древнейшие прищелкивающие звуки, и до сих пор сохранившиеся в наречиях многих племен и народностей, в особенности у бушменов и северо-американских индейцев.

Особую убедительность этой теории происхождения речи придавало то обстоятельство, что у северо-американских индейцев, например, немой язык жестов служит единственным средством общения между соседними племенами, совершенно не понимающими словесного языка друг друга. Один русский путешественник записал однажды длинную безмолвную беседу, происходившую на его глазах между индейцами двух различных племен. Теннанал (так звали одного индейца) объяснил знаками в ответ на вопрос другого, что он из племени «людей горной реки». Потом