Больше, по этому поводу всем троим, я вопросов не задавал. Но что получается? Машина тестя, гаражи тестя, садовый домик оформлен на тестя, все содержимое квартиры они нотариально узаконили как свое. Меня потеря барахла волновала, но не сильно. Меня волновало то, что за этим всем стоит. Ничего не понятно. Выяснять отношения я не стал. Надо понаблюдать. Но все пока шло тихо, мирно. Дома я бывал мало. Приходил сильно физически уставший. Мылся под душем, ужинал какой-то кашей с молоком или кефиром. Ложился спать. На завтрак варил себе кашу. Днем сидел на бутербродах с двумя кусочками вареной колбасы и сыра и чае из термоса.

За всем этим строительством гаража и дачи, я совсем упустил учебу в институте. Сам себя успокаивал, надо все сделать для дома, для семьи. Хорошенько и надежно обустроиться, а вот затем можно, засучив рукава, взяться за учебу. Вроде бы я все осенние работы закончил, а в первые числа ноября появились достаточно свободные дни. Сел и задумался. Вспомнил анализы своего поведения от Николая Ивановича и понял, а ведь меня опять развели. Жена, умные тесть и теща. Я вытащил из своих карманов, все имеющиеся у меня, деньги. Меня приучили к тому, что свою пенсию до копейки я отдаю Ирине, а она мне на личные нужды в месяц выделяет от трех до пяти рублей. Но обязательно контролирует, куда я их потратил. Они официально присвоили все мое имущество, привезенное из Германии. Я давно уже ем не то, что я хочу, а то, что мне дают. При этом контролируют, а не взял ли я без разрешения лишний кусочек колбасы. Ирина уже давно не проявляет энтузиазма, прикрываясь лозунгами: «Ой, мама с папой все слышат». О переезде на съемную квартиру она даже слышать не хочет. После окончания работ, я быстро превратился в «Ты бы». «Ты бы вынес мусор, ты бы сходил за молоком, ты бы пропылесосил и убрался в квартире, ты бы помыл моего папу» и так далее. Я раньше Ирине был нужен, как перспективный муж, а сейчас она имеет психованного пенсионера- инвалида, да еще полностью без всяких перспектив. Хотя перспектива через несколько лет попасть в дурдом, у меня высвечивается с каждым годом все ярче.

Покончив с планированием садового домика, я активно начал искать работу. Работы для меня не находилось. В лучшем случае приглашали зайти через месяц-два. Да я и не знал, что я ищу. Никакой специальности у меня нет. А человек, три года воевавший в Афганистане, вызывал опасения и это при том, что я не упоминал о своей контузии. Поиски работы до апреля 1987 года никаких результатов не дали. Зато за все это время меня загрузили заниматься домашним хозяйством. Ирина приходила с работы всегда очень уставшая. Готовить, убирать, стирать, походы в магазин взвалили полностью на меня. При упоминании об учебе в институте у Ирины начиналась истерика. Основное ее требование, что бы я сначала нашел работу, построил дачу, а потом думал об учебе. В мае меня опять поглотило строительство. Фундамент, кирпичную коробку с крышей мы сделали за два месяца, а вот отделка внутри и снаружи затянулась. Я опять помянул прапорщика Чебан многими добрыми словами. Для отделки у меня нашлось все самого высокого качества. Но с наступлением осенней дождливой погоды работы временно свернули. Осталось сделать отопление и вырыть колодец. И опять я попал в домашнее рабство. На работу меня брать упорно не хотели. Слабым утешением являлось, что мой соратник по строительству гаража Ефим работы найти тоже не может. Сразу после Нового 1988 года тесть завел со мной беседу, что вместе мы живем хорошо. Поэтому можно сделать такой вариант: я пишу заявление в областной военкомат на предоставление нам двум инвалидам трехкомнатной квартиры, а мы сдаем эту их двух комнатную квартиру государству. Для военкомата выгодно и нам хорошо. Я пошел в комитет ветеранов выяснить этот вопрос. Меня опять встретил мой знакомый председатель комитета ветеранов.

— Ваш тесть звонил нам уже два раза по этому поводу. Виктор Иванович, Вы действительно такой недалекий или прикидываетесь? Объясняю ситуацию популярно. Вы отказываетесь своей очереди и от права на квартиру. Ваш тесть сдает свою квартиру и получает трехкомнатную квартиру в обмен на Ваше согласие остаться без жилплощади с временной пропиской. Через неделю они имеют право Вас там даже не прописывать, а просто пустить пожить на их жилплощади. Дальше Вам разжевывать или хватит? Хочу предупредить как боевой офицер боевого офицера. Ваш тесть, с которым мы общаемся уже третий год, жесткий и хитро жопый человек, способный на любую подлянку. Я готов ответить за свои слова. Хотите, проверим мои слова? Придите домой и скажите ему, что Вы убедили нас сделать такую комбинацию, но квартира будет оформляться на Вас лично, а они отказываются от своей жилплощади в пользу Вас и своей дочери. Если они хотят жить вместе с Вами, то это им без разницы.

Вечером я им выложил этот вариант и добавил, что обещал завтра-послезавтра принесу от них такое письмо. Я первый раз увидел, как тесть вспылил и начал орать:

— Ты что за нас расписываешься? Если ты пришибленный, то отвечай за себя. Я что идиот, чтобы отказываться от своей квартиры?

— Но вы же сами сказали, что главное жить одной семьей.

— Мне обидно, что наша дочка вынуждена жить с идиотом.

Вот это так приехали. Мне было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Ирина попыталась смягчить обстановку, но ее папа с мамой вышли из кухни, громко стукнув дверью в свою комнату. Я ничего не стал рассказывать Ирине про беседу в военкомате.

— Я ведь хотел, как лучше. Какая им разница на кого оформлена квартира, если мы собираемся жить вместе?

Учитывая, что я не работаю, Ирина загрузила меня домашними делами еще более интенсивно. Теперь только я ходил в магазин, выбрасывал мусор, сдавал пустые бутылки, убирал в квартире, готовил завтрак, обед, ужин, стирал белье. Ирина что-то делать в доме отказалась наотрез. Все равно все молча считали меня дармоедом, хотя я получал пенсию больше, чем у Ирины зарплата. Ирина вечером вместе с родителями составляла список покупок и затрат, выдавала мне деньги по этому списку. Плюс один рубль на непредвиденные расходы. Сначала меня это забавляло, а потом стало раздражать. Но куда мне было деваться. Без квартиры, без работы, без образования.

Последней каплей в мое долгое терпение стало известие о том, что в райком партии требуется завхоз. Я надел форму с орденскими планками, взял партийный