— Здравствуй.

— Здравствуйте.

Я его совсем не таким представляла.

Более… возвышенным, что ли. Утонченно-бледным, черноволосым. Странно одетым. Никак не загорелым, дорого-небрежно подстриженным и улыбающимся по-голливудски обаятельно. Рубашка с закатанными рукавами, темные очки стоимостью с мамину зарплату. На предплечье, с тыльной стороны, татуировка — слова арабской вязью. Жаль, не знаю арабского.

Актеры с такими лицами в блокбастерах играют отцов семейств, в начале фильма скромно вкалывающих на заводе или в автомастерской. Жены их пилят — денег мало, дети в упор не видят. А потом, как водится, наступает Мегазвездец, и тихий отец семейства преображается за три кадра. Всем Чужим, Восставшим и прочим Террористам так даёт прокашляться, что забывают, зачем пришли.

Вот, у него такое лицо оказалось. И фигура спецназовца, притворяющегося страховым агентом.

— Как добралась?

— Мне не с чем сравнивать. Наверное, хорошо.

Засмеялся:

— Я тебя вот именно такой представлял! До рейса еще есть время. Предлагаю пока присесть где-нибудь, кофе выпить.

— Не хочу кофе. — Я повернулась, посмотрела на недостроенное здание через дорогу. — Я отойду, у меня кое-какие планы.

Посмотрел на часы.

— Надолго? Планы?

— Около часа, думаю.

—Не вопрос, успеешь. Идем?

— А вы со мной собрались?

Пожал плечами:

— Если позволишь. Расставаться, едва познакомившись, как-то не хочется. Да и насиделся я тут, честно говоря. Хоть ноги размять.

Последняя фраза решила все.

— Пойдёмте.

— Давай, с рюкзаком помогу. — Взял рюкзак за лямку.

— Зачем? Я и сама донесу.

Опять улыбнулся:

— Мужчины помогают дамам не потому, что считают последних несамостоятельными. Нам просто приятно это делать.

Ну, бери, раз приятно. Я отдала рюкзак. Посмотрим, что ты дальше запоешь — когда надо будет по лестнице пешком карабкаться. А заодно и твоей реакцией на фриканутую дуру, лазящую по недостроенным зданиям, полюбуюсь. Такой ли ты равнодушный к странностям, каким в сети представлялся.

Оказалось, именно такой. Сообщение, что нужно проникнуть в заброшенное здание, принял, как должное. Тому, что надо лезть на крышу, не удивился. А на лестничных пролетах еще и меня поджидал — я-то уже на третьем этаже еле дышала, а ему хоть бы хны.

— Если хочешь, можешь передоверить свои планы мне, — это на пятом этаже предложил. — Тренированное тело — удобная опция.

— Вы своему, смотрю, много внимания уделяете. — Нужный тон у меня не получился — запыхалась.

— Не больше, чем требуется. Но и не меньше. Так что там с планами?

Разумеется, записку я ему не отдала. Так и карабкалась дальше. А он больше вопросов не задавал. Молча ждал, пока я разберусь со шкатулкой, молча спустился со мной вниз.

Выйдя из здания, уточнил:

— Это все? Или предполагается еще остановка коней на скаку и вход в горящие избы?

— Все.

— Отлично. Значит, дальше действуем по моему плану.

* * *

На стоянке такси к нам подбежали сразу три выходца из очень средней Азии. Он прицельным взглядом выбрал одного — не самого горластого.

— Веди к машине.

Остальные таксисты выбор явно не одобрили, но спорить не пытались. Он вообще, кажется, не из тех, с кем захочешь спорить.

Возле машины таксист распахнул пассажирскую дверь. Он ее захлопнул, открыл заднюю. Кивнул мне:

— Садись. — Сам уселся рядом. — Аэропорт знаешь? — Это таксисту.

— Знаю аэропорт, — обрадовался тот.

— Поехали.

Таксист назвал сумму. Я мысленно пересчитала на поездки в автобусе. Месяц кататься можно. Он спокойно повторил:

— Поехали.

Таксист, похоже, офигел не меньше меня. На радостях так дал по газам, что с парковки мы вылетели торпедой. Я схватилась за подголовник впереди — мама, когда училась водить, тоже сильно газовала. А он таксиста по плечу постучал:

— Слышь, друг! Не у себя в ауле.

Тот покивал, но, похоже, не понял. Русский в таксопарках преподают так себе.

— Скорость — сбавь, — веско, раздельно приказал он. — Еще раз газанешь — я сам за руль сяду. А ты в кювете отдохнешь, башку остудишь. Понял?

Теперь таксист понял. По крайней мере, тон. Сбросил скорость, перебрался в правый ряд и дальше покатился, как примерный ученик на экзамене по вождению.

— Ну вот, — одобрил он. — Молодец! Так, теперь — к нашим баранам.

Расстегнул застежку рюкзака, извлек файлик с бумагами.

— Пора познакомиться поближе. Для справки: в нашей стране авиаперелеты несовершеннолетних разрешены только в сопровождении взрослых. Поэтому давай-ка я стану твоим дядей. Мог бы отцом, но это сложнее. А так, требуется всего два документа: мой паспорт и доверенность от твоей мамы. Вот она. — Протянул мне гербовую бумагу желтого цвета.

«Я, нижеподписавшаяся, доверяю сопровождение своей несовершеннолетней дочери…»

Число — позавчера.

Шибаева Мария Вениаминовна — от руки, маминым почерком.

Мамина подпись.

— Мама согласилась подписать эту доверенность?

Усмехнулся:

— Как говорят на Востоке, скорее Луна скатилась бы на землю… Нет, конечно. Это подделка, но для регистрации на рейс прокатит. Паспорт не забыла?

— Нет.

Я покосилась на таксиста. Тот вцепился в руль, глядя на дорогу. А он проследил за моим взглядом.

— Как думаешь, почему я выбрал его?

В ответ на пожимание плечами объяснил:

— Стоял позади других. Следовательно, в России недавно. Русского толком не знает.

Хлопнул таксиста по плечу, показал большой палец:

— Obrigado, amigo! Você é um ótimo motorista.

Тот радостно залыбился:

— Аэропорт — скоро!

— Круто, — оценила я.

Покачал головой:

— Нет. «Круто» — твое решение встретиться со мной. А это — так. Жизненный опыт, не больше.

Я снова заглянула в доверенность.

— Вас зовут Александр Иванович?

— На сегодняшний день — да. Можно просто Саша. И можно на