– А мяса тут нет?
– Разговаривайте поменьше, – строго предупредила она, направляясь к двери, но сжалилась и добавила – мясо-то есть… но вам пока нельзя. Ничего больше нельзя, ведь неизвестно, сколько вы голодали. Идем, Рита.
Барс выскользнул из-за кресла, невозмутимо прошел к хозяйке и замер, ожидая, пока ему откроют дверь, хотя сам умел делать это не хуже Ильды. Но твердо помнил правило, при чужих нельзя показывать всех своих умений. Просто так, на всякий случай.
– Ого… – угадать, восхитился лэрд мощью зверя или устрашился, Ильда не смогла.
Голосом он ничего не выдал, да и звучал тот глуховато, а вместо лица был кокон из ткани с четырьмя небольшими отверстиями.
Отвечать она не стала, просто направилась по узкому тоннелю к заветной дверце. Сейчас девушке сильнее всего хотелось устроить спасенного и уйти наверх, в свою спальню. До рассвета еще часа три и можно немного поспать.
– А где мои вещи? – справился лэрд, едва оказавшись в передней комнатке, служившей знахарке не только прихожей и кухней, но и столовой и, зачастую, рабочим кабинетом.
– Валяются в холодном чулане, – буркнула Ильда, с содроганием вспомнив об ожидавшей ее работе. – они были сильно залиты кровью, пришлось промазать алхимическим раствором, чтоб не въелась намертво. Чуть позже промою и высушу, пока не успела.
Разумеется, мытье и сушка вещей пациентов в обязанности знахарок не входили. Но лэрду придется что-то надеть, когда он отсюда поедет, или пойдет, это уж как повезет. А подходящей запасной одежды и особенно обуви в кладовой кот наплакал, и все это далеко не того качества, как собственные вещи лэрда. Наемники привозят сюда старые и ненужные одежки и обувки на тот случай, если придется срочно переодеться в сухое или чистое. Или одеть неудачников, потерявших или порвавших дорожные костюмы. Поэтому лучше привести в порядок одежду пациента, не стоит отдавать ему имущество наемников. Она и так лечит неожиданного пациента без их разрешения.
Хотя в подобных случаях знахарки никогда не оглядываются на правила и условия контракта, их собственные принципы превыше всего. Но и слишком своевольничать не стоит.
– Я хочу глянуть, – процедил пострадавший так властно, словно это он был тут целителем, а Ильда – случайной пациенткой.
– Сначала оденьтесь, – сухо возразила девушка, – в шкафу висит чистая одежда. Не новая… но другой нет.
Она решительно прошла мимо входа в столовую, и распахнула дверь в спальню. Хотя при нужде и в столовой можно было уложить не менее десятка путников на прибитых вдоль стен широких лавках. Тюфяки и подушки лежали там вовсе не для красоты. Но в спальне кровати стояли и посредине, оставляя лишь узкие проходы, и, главное сюда выходил обогреватель печи. А прямо у двери примостился упомянутый ею шкаф. Указав на него лэрду, знахарка развернулась и направилась прочь, неприступно поджав губы.
Пациент зло прошипел что-то нечленораздельное, шагнул в спальню и с силой захлопнув за собой массивную дверь.
Ну-ну, – сердито дернула плечом Ильда в ответ на этот протест, – пошуми немного. Привык небось, что слуги бегают белками по первому знаку. А она не служанка и ничего ему не должна. Благодарить должен за спасение… если не жизни, так внешности – точно. Хотя она работала вовсе не за благодарность, а по велению совести, но ему это, похоже, не постичь.
Девушка присела возле стола, достала из нижнего шкафчика провощеное полотенце, в которое завертывала хлеб, вытащила ломтик и налила из ковша бульона, только теперь припомнив, что вечером так и не поела.
Лэрд появился как раз вовремя, она только сгребла в рот последние крошки и сделала последний глоток.
– Я готов, – проскрипел недовольно и отвернулся к окну. – А почему ставни закрыты?
– Они не закрыты, – проследив за его взглядом, так же сухо сообщила хозяйка приюта, – просто еще темно. Пять часов после полуночи. Идем.
Поднялась и не оборачиваясь направилась в холодную пристройку, дверка в которую скромно пряталась в дальнем уголке кухни. В длинном, во всю боковую стену домика строении разместились летняя кухня, кладовая для продуктов, чулан и дровяник. А еще дверца в теплую умывальню для гостей, и Ильда все это лаконично объяснила, ведя пациента к чулану.
Распахнув дверь, девушка отступила в сторону, вдвоем в чулане не развернуться. Да и нечего ей там смотреть, все уже видела, когда раскладывала вещи прямо на полу и мазала раствором.
Лэрд возился с вещами минут пять, не более, но когда вылез, взгляд его был мрачным, как у приговоренного.
– Ты не отрезала пуговицы и пряжки? – спросил он глуше чем прежде, и знахарка от возмущения даже дар речи на минуту потеряла.
– Я целительница, а не одна из твоих подружек, – опомнившись, процедила Ильда в лицо пациенту так яростно, что теперь уже он опешил, – и еще никогда нитки чужой не тронула!
Крутнулась с такой злостью, что юбка взвилась словно от порыва ветра и бросилась прочь.
– Стерегите, – сворачивая за печь, к лесенке, велела верным барсам. – есть не давайте!
И белкой взлетела наверх.
Снимая фартук и чепец Ильда искренне надеялась снова провалиться в сон, едва коснувшись головой подушки. Не тут-то было. Обида кипела в груди растревоженным осиным роем, жалила и жгла невысказанным протестом. И злостью на саму себя, за какие-то глупые, базарные обвинения, брошенные в спесивого лэрда от растерянности. Не так, вовсе не так должна отвечать на неправедные наветы уважающая себя, знающая себе цену знахарка.
И ведь знала Ильда все эти слова, и сказать умела хлестко, но учтиво, а поди ж ты! Когда пришлось на самом деле отбиваться от грязных подозрений – одно лишь и смогла бросить в обидчика, каких-то девок. Причем даже не зная наверняка, есть они в его жизни или там цветет и плодоносит райский сад семейного счастья.
Глава 3
Девушка зря провалялась больше часа, потом, когда за окнами занялась ясная заря, наконец вспомнила про зверей. Их пора было отпускать на прогулку и кормить, а еще чистить вещи раненого и его тоже кормить. Так чего валяться без толку?
Одевшись и спрятав под чепец переплетенную косу, Ильда подошла к оконцу оглядеть свои владения. И не удержалась от расстроенного вздоха. Теплый ветер, растопивший в ночи верхушки наметенных пургой сугробов, к утру остыл, и на горы упал заморозок. Довольно сильный, судя по искрившимся на стеклах полосках инея.
Да по зеркальному блеску сугробов, покрывшихся сверху прочной коркой свежего льда. По такому даже барсы не смогут