Читать «Входя в дом, оглянись»

Артур Гордеев, двадцатипятилетний мужчина, высокий, ладный, поджарый, коротко стриженный, резкий в движениях, с несколько иссушенным лицом, дождался, когда автобус остановится, спрыгнул на землю, перебросил с руки на руку небольшую тугую сумку и огляделся.

Было раннее утро. Окраинная улочка города еще не проснулась, на прибитых придорожной пылью листьях блестела крупная роса, за заборами одноэтажных домов лениво и необязательно перебрехивались собаки, по широкой трассе тяжело проносились черные от копоти трейлеры, ползли перегруженные автобусы, перестраивались из ряда в ряд нагловатые легковушки.

Поодаль от остановки мигало непогашенной неоновой вывеской придорожное кафе «Бим-Бом».

Артур бросил взгляд на молодую женщину, которая мыла ступеньки продуктового магазина, и направился к ней:

— Доброе утро.

— Закрыто еще, — огрызнулась деваха. — Через полчаса начну торговать.

— Я спросить.

Деваха разогнулась, убрала от лица волосы:

— Ну?

— Широкая, дом шестнадцать, в какую сторону?

— К Савостиным, что ли?

— К Савостиным.

Продавщица внимательно посмотрела на парня.

— К Михаилу или к Антонине?

— К Антонине.

— Как бы не ушла уже в кафе. — Молодка снова смахнула волосы. — Трансформаторную будку видишь?.. Вот сразу за ней.

— Благодарю.

Артур зацепился плечом за мокрую от росы ветку, стряхнул влагу с рубахи, затем неожиданно отчебучил лихой и пластичный танец, послав продавщице воздушный поцелуй.

— Гля, какой кавалер! — удивленно засмеялась она, крикнула, с бабьим интересом глядя вслед: — Если калитку не откроют, заходи прямо во двор. Собаки у них нет, а Михаил, видать, спит.

— Будем иметь в виду, мадам.

— А не добудишься, давай ко мне!.. Тут у меня и чай, и кофий, и даже перекусить найдется.

— Зовут-то тебя как, красавица?

— Нина Ивановна! А можно просто Нина. Я тут хозяйка. А тебя как?

— Забыл! Вспомню, скажу.

Дом Савостиных был спрятан за высоким глухим забором, с улицы виднелась только крепкая черепичная крыша, на которой громоздилась телевизионная тарелка, отражая яркое раннее солнце.

Артур окинул взглядом ворота, выискивая звонок, поклацал щеколдой, пару раз стукнул кулаком в калитку, затем несильно толкнул ее. Она поддалась.

Шагнул за ограду, остановился. Просторный, ухоженный двор, трава ровно подстрижена, над ней весело крутится поливалка. Дом кирпичный, основательный, двухэтажный, с верандой и пристройкой для живности.

Парень направился к дому, довольно громко кашлянул в кулак, позвал:

— Эй!.. Есть кто-нибудь?

Из пристройки, где в клетках содержались кролики, вышла женщина в клетчатом фартуке, отбросила в сторону шланг для полива, недовольно спросила:

— Чего нужно?

— Вы Антонина? — спросил Артур.

— Ну, я.

Женщина, меньше сорока, сочная, грудастая, в самом соку, шагнула ближе, внимательно и с необъяснимой подозрительностью посмотрела на гостя:

— Ты кто?

— Артур.

— Артур?.. И чего ты хочешь, Артур?

Гость вынул из кармана джинсовой куртки сложенный вчетверо лист, протянул ей.

— От вашей тетки. Веры Дмитриевны Деминой. Она должна была вам звонить.

Савостина развернула записку, быстро пробежала глазами.

— Ну звонила, — сунула письмо в карман мокрого фартука. — Давно, правда. Я уж и забыла.

— Вы забыли, а я явился.

— Ну что ж… Явился, будем разбираться.

— Ваш муж… ну, Михаил… дома?

— Тебе он зачем?

— Познакомиться.

— Успеешь.

Неожиданно в доме что-то тяжело упало, а затем донесся сдавленный чертыхающийся мужской возглас. Дверь с треском распахнулась, и на веранду вывалился распатланный, в мятом спортивном костюме, сильно пьяный мужик.

— А вот и он как раз, — усмехнулась женщина.

— Тонька!.. С кем ты? — сипло прогудел Михаил.

— Стой здесь, — распорядилась Антонина и бегом бросилась к веранде. Поднялась по ступенькам, налетела на мужа, принялась в спину заталкивать обратно в дом. — Ты чего вылез, чертяка немазаный!.. Иди в дом, и чтоб я тебя не видела.

Мужчина, немолодой, небритый, грузный, плохо держащийся на ногах, попытался вывернуться, оттолкнуть Антонину и оглянуться на гостя.

— Кто это? Что за человек?

— Родственник. Работник!

— Почему я его не знаю?

— Узнаешь, когда проспишься. А сейчас спать!.. И не вылезай больше.

— Тонька!

— Пошел в дом, паразит!

Савостина с трудом затолкала мужика в дверь, заперла на ключ, какое-то время послушала крики и стуки, спустилась во двор.

— Муж? — спросил Артур.

— А кто ж еще? — отозвалась Антонина.

— Пьет?

— И пьет, и жрет.

— Давно?

Антонина резко повернулась к парню:

— Послушай… как тебя?

— Артур.

— Ты зачем сюда приехал, Артур?

— Работать, наверное, — не совсем уверенно ответил тот.

— Вот и думай про работу, а в другие дела не лезь. Понял?

— Понял. Два раза можно не повторять.

Из дома какое-то время доносились крики и стук, потом все затихло, довольно громко забубнил телевизор.

— Раз телевизор включил, под него и уснет, — заметила Антонина.

— А мне что делать?

Савостина взглянула на Артура, мотнула головой, вдруг засмеялась, обнаружив крепкие белые зубы.

— Какие же вы все-таки тупые, мужики!

— Почему?

— Потому что вечно задаете идиотские вопросы! — Антонина сняла фартук, забросила его в открытую дверь пристройки, махнула гостю. — Пошли, покажу комнату.

— А муж?

— Он тебе мешает?

— Вдруг проснется?

— Проснется — будешь ему собутыльником. Как у тебя с этим делом, Артур?

— Не употребляю.

Антонина бросила на него недоверчивый взгляд.

— Считай, поверила. — Она кивнула на сумку приезжего, лежащую на траве. — Не забудь.

Поднялись на веранду, Антонина открыла дверь, первой вошла в дом. Коридор здесь был узкий, темный, пол еще не просох после мытья…

Антонина заглянула в одну из комнат, увидела мужа, спящего в кресле, махнула Артуру.

— Помоги.

Не без труда они выволокли Михаила из-за стола, заставленного пивными бутылками и грязной посудой, перенесли на диван. Антонина прикрыла мужа легким покрывалом, выключила телевизор, махнула Артуру:

— Жить будешь пока на втором этаже.

— А потом?

— Потом? — переспросила Антонина и хмыкнула: — Потом, может, вообще тебя тут не будет, — и покинула комнату мужа, плотно прикрыв за собой дверь.

Артур взял сумку, стал подниматься следом за Савостиной по узкой деревянной лестнице, глядя на крепкие ноги и упругие ягодицы хозяйки.

День разгуливался, народа на улице прибавилось, возле магазина «Продукты» кучковались ранние любители пива, в открытом окне страдала певица Надежда Кадышева про очередную несчастную любовь.

Из магазина вышла продавщица, увидела идущих мимо Антонину и Артура, весело крикнула:

— Ну, чего, Тонька, гость приехал?

— Тебе какая разница? — бросила та мрачно.

— Интересно. Гля, какой видный. Познакомь.

— Времени нет.

— Так это минутное дело. Может, влюблюсь! Сколько месяцев одна.

— Отдохни, тебе полезно.

— А он чего, глухонемой у тебя? Зовут-то человека как?

— Как-нибудь загляну, скажу! — крикнул Артур, оглянувшись.

— Не обмани! Кто Нину обманет, тому смерть! — рассмеялась продавщица и погрозила пальчиком.

Какое-то время шагали молча, затем Антонина недовольно спросила:

— Откуда ее знаешь?

— Твой дом показала.

— Держись подальше.

— Что так?

— Прилепится, не отцепишь.

— Говоришь так, будто приказываешь.

— Пока советую. А начнешь работать, стану приказывать.

Кафе «Бим-Бом» располагалось прямо рядом с трассой. Здание было одноэтажным, с небольшим, огороженным заборчиком двором, в котором лениво бродил на цепи раскормленный и равнодушный ко всему кобель Лёха.

Перед кафе была летняя выносная веранда, где сейчас за столиками завтракали несколько водителей, оставив свои машины на небольшой специальной площадке.

Савостина по-хозяйски выключила световую вывеску кафе и, входя, сказала немолодой, восточного типа официантке:

— Слышь, Дильбар, чего свет-то не выключаете?

— Доброе утро, Тоня, — улыбнулась Дильбар, надеясь уйти от ответа.

— Спрашиваю, почему свет горит?

— Забыли, наверное, — ответила Дильбар, не совсем правильно выговаривая русские слова.

— В следующей зарплате напомню, черти немытые.

Они вошли внутрь. Антонина окинула быстрым внимательным взглядом ухоженный небольшой зал, машинально поправила клеенчатые скатерти на нескольких столах, выровняла стулья, окликнула полноватого мужчину восточного вида,