Читать «Темные игры»

На участке был пруд — надо думать, в войну угодила в будущий огород здоровенная бомба, линия фронта проходила совсем рядом. А дед Яша засыпать не стал, благо земли хватало. И получился небольшой, метров шести в диаметре, живописный водоем идеально круглой формы.

На зеленом берегу пруда и сидел сейчас Леша Виноградов — к воде его тянуло с раннего детства. Еще карапузом нежного детсадовского возраста в начале каждого лета клянчил он у матери сачок для ловли бабочек: палка и проволочный обруч с пришитым конусом из яркой марли. Стоило это удовольствие тогда не то тридцать, не то сорок копеек — мать покупала, втайне радуясь, что чадо не требует чего-нибудь подороже.

Но бабочки, стрекозы и другие насекомые могли спокойно порхать, опылять цветочки и заниматься прочими своими делами — маленького Алешку представители отряда чешуйчатокрылых не привлекали. Вооружившись сачком и стеклянной банкой, он шел к ближайшему ручейку, прудику, болотцу или просто к большой луже (к глубоким водоемам мать, понятное дело, не подпускала) и долгие часы охотился на загадочных подводных обитателей.

Гребенчатые тритоны казались ему древними и обмельчавшими потомками динозавров — не вымерших, а просто скрывшихся в таинственно-прозрачных глубинах; шустрые водомерки восхищали своей удивительной способностью бегать, не проваливаясь, по водной поверхности; а уж если в сачке запутывалась оплошавшая крохотная рыбешка — это был невиданный праздник, тут же бежал к матери с идеей немедленной покупки аквариума.

Теперь увлечения раннего детства вызывали улыбку, но полноценным он считал отдых лишь у воды: рыбалка и байдарочные походы. Но вот Ирина…

Несмотря на скромные размеры водоема, рыбешка в нем водилась — вдоль края темно-зеленых водорослей, под самой поверхностью прогретой солнцем воды, почти неподвижно стояли стайки мальков.

Караси, лениво подумал Лешка, наверняка карликовая форма, большие в таких ямах никогда не вырастают — тесно, пищи мало… А пересади их в просторное озеро — ого-го, больше килограмма вымахают… Ну и ладно, зато теперь не будет проблем с живцами на рыбалку… Подумал и удивился: пока он тут взвешивал все за и против, подсознание его, похоже, решило единолично — наследство не продавать.

Он и сам склонялся к такой мысли, но жена… но теща… о-о-ох, нелегко будет отстоять свое решение… Если вообще удастся отстоять.

День клонился к вечеру. Надо вставать и уезжать обратно в город, но Леша продолжал полулежать на берегу пруда, благодушно поглядывая, как медленно ползут по небу два одиноких в безбрежной синеве облачка — домой совсем не хотелось.

Синебрюхая стрекоза-коромысло, обманутая его неподвижностью, простодушно уселась прямо на кончик Лешкиного носа, крепко вцепившись крохотными шершавыми лапками. Он дернулся от неожиданности, спугнул негаданную постоялицу и проводил глазами ее полет — далеко стрекоза не улетела, села над самой водой шагах в трех от него на длинную травинку, свисающую с берега, и застыла, широко расставив прозрачные крылья…

Глаза еще машинально следили за стрекозой и Леша видел произошедшее с ней с самого начала, но толком ничего не рассмотрел, слишком быстро все началось и закончилось: что-то длинное, чуть длинней указательного пальца, но тонкое, очень тонкое, метнулось из воды вверх — плохо различимое, смазанное быстротой движения. И стрекоза исчезла. Не улетела — мгновенно, почти без всплеска исчезла под зеркальной поверхностью пруда.

Лягушка… — слегка удивился Леша, приподнимаясь в безуспешной попытке разглядеть под водой удачливую охотницу. Редкий, однако, случай — увидеть такое, а подробностей вообще без рапидной съемки не разберешь — язык у пучеглазой выстреливает и втягивается обратно за долю секунды…

О том, что еще в мае, отметав икру, все лягушки выбрались на сушу, где и охотятся — об этом Леша как-то тогда не подумал…

Да и сам участок хорош, что говорить. По документам значилось восемнадцать соток, на деле оказалось гораздо больше — участок крайний в поселке, с трех сторон поля — и дедуля, выставляя заборы, не особо церемонился. На наследственную территорию таким образом, на самых задах участка, угодил даже небольшой лесок. Ну, не совсем лесок, скорее рощица — десяток старых толстых берез по самой границе и, между ними и домом, поросль молодых тонких осинок. Гряды, плодовые кустарники и деревья разделяли широкие газоны некошеной травы, кое-где сливавшиеся в обширные лужайки. Для Леши, привыкшего к дикой скученности шести соток в их с матерью садоводстве, зажатых между уделами таких же малоземельных огородников, где не найти даже пятачка травы, способного вместить разложенный шезлонг — для Леши такое приволье казалось чем-то небывалым и расточительным.

Просторный участок стал, пожалуй, главным доводом, удержавшим от немедленной продажи нежданно привалившего наследства. Эх, хорошо бы тут, на травке, да шашлычки, да с семьей… Была бы только семья…

Дом, правда, подкачал — похоже, покойный дедушка Яша воздвиг сие строение в тяжелые послевоенные годы действительно в одиночку, собственными руками. Вот только, к сожалению, это не были руки профессионального плотника либо строителя — дом получился надежным и, как оказалось, долговечным — но каким-то больно уж корявым…

Умершего полгода назад и оставившего наследство деда Леша Виноградов никогда в жизни не видел. Он и с отцом-то встречался в сознательном возрасте раз пять-шесть, не больше, и последняя встреча состоялась семнадцать лет назад — а ежемесячные переводы, как выяснилось, присылал со своей ветеранской пенсии опять же дед, испытывавший чувство неловкости за своего непутевого сына. Хороший был, судя по всему, мужик дедушка Яша…

Леша наконец поднялся с травы и массировал затекшую левую руку (и сам не заметил, как успел отлежать), когда, радостно виляя хвостом и подпрыгивая словно резиновый мячик, к нему подбежал лохматый песик неизвестной породы. Дедуля, похоже, его в свое время подкармливал и теперь кобелек продолжал по старой памяти визиты на их участок. Леша познакомился с ним в позапрошлый приезд, легко подружился и, не мудрствуя лукаво, окрестил Бобиком.

Бобик, похоже, привык к его посещениям и сейчас весело припустил к машине впереди Леши, рассчитывая на очередное угощение.

— А что, Бобик-бобырик, — сказал ему Леша, достав из салона потрепанной «четверки» припасенный кусок колбасы. — Вот поселимся мы с Иркой здесь, на лоне природы — пойдешь к нам в сторожа? Служебную жилплощадь предоставим — будку сладим со всеми удобствами, паек выделим, раз в неделю выходной, зимой — оплачиваемый отпуск… Не возражаешь?

Песик торопливо доедал угощение и никаких возражений не высказывал. Леша даже огляделся вокруг, прикидывая, куда лучше поставить конуру, он почему-то представил ее очень зримо — небольшую, уютную, сколоченную из свежеструганных сосновых досок… Потом так же зримо представил, как отреагирует на его идею Ирина — вздохнул уныло, сел в машину