Читать «Гибель Армады»

Выражаю огромную благодарность

своему брату Олегу Буянову

за помощь и идеи

Когда берешь в руки любое оружие,

должен быть готов к тому, что встретишь

человека с таким же оружием. Или даже более

мощным. И ты должен уметь владеть своим,

иначе не стоит брать его в руки.

«Следуя вашей воле и полностью поддерживая желание Вашего Величества захватить нечестивый остров, населенный еретиками, чинящими нам препятствия повсюду, осмеливаюсь предложить вам следующий план. Я подготовлю флот, которого еще не видел свет. Его мощь будет превосходить все, что доселе создавал Господь руками своих подданных на земле. Враг содрогнется, увидев у родных берегов испанский флот. «Непобедимая армада» — так он будет зваться и таким останется в истории и памяти людей. Если Ваше Величество соблаговолит принять мой план, я обещаю победу яркую и быструю. Итак, для оснащения Армады мне потребуется:

550 кораблей (галеоны[1], гукоры, галеры, галеасы, небольшие вспомогательные корабли для связи и разведки), 200 десантных барж и сто тысяч человек солдат и матросов. Мой план рассчитан на восемь месяцев. Сумма расходов — не менее трех миллионов восьмисот тысяч дукатов, включая расходы на снаряжение и продовольствие».

«Невозможно! В целом, отдавая должное проделанной Вами работе и поддерживая стремление поразить врага мощью испанского флота, тем не менее вынужден не согласиться с предложенными вами цифрами. Объединив усилия Ваши, а также герцога Пармского, мы сможем сократить бюджет Армады. Рассчитывая на продолжительность предприятия не более чем шесть месяцев, полагаю общую сумму в два раза меньшую, чем указана Вами, сто тридцать кораблей и тридцать тысяч человек. Так же вы получаете полную свободу действий по подготовке и оснащению Армады, в выборе капитанов и командующих. Герцог Пармский получит отдельные распоряжения…»

«Предлагаю нанести неожиданный удар по испанскому флоту, расположенному возле Кадиса. Количество кораблей Армады превосходит во много раз возможности английского флота, но мы можем ослабить и даже полностью разбить врага, не дожидаясь его появления у берегов Англии. Необходимо выделить и им и на снаряжение кораблей, оплату матросам и на закупку провизии…»

«Можете действовать по своему плану. Запрашиваемые Вами средства во много раз превосходят возможности казны. Но Вы вольны воспользоваться тем, что будет захвачено на испанских кораблях по собственному усмотрению. Тем не менее имейте в виду, что мы не находимся в состоянии войны с Испанией, а посему Ваш поход к ее берегам остается полностью Вашей ответственностью и не является официальным приказом английской королевы…»

Елизавета сидела в высоком кресле, задумчиво глядя на приговор суда, который лежал перед ней на столе. Со стороны даже могло почудиться, что королева спит с открытыми глазами. На самом деле, ей в который раз оказалось безумно сложно подписать бумагу, отправляющую человека на эшафот. Когда она была маленькой девочкой, она думала, что казни — дело рук неких потусторонних сил, вмешивающихся в людские судьбы. Теперь Елизавета понимала: один росчерк пера — и она сама, лично, становится той самой силой, которая укорачивает жизнь на дни, месяцы, а то и годы.

Женщина, чью жизнь следовало существенно укоротить, являлась королевой Французской и Шотландской. Звали ее Мария Стюарт. Мария приходилась внучатой племянницей Генриху Восьмому, отцу Елизаветы. Она считала, это дает ей законное право претендовать на английский престол. А еще она была католичкой. Да какой католичкой! Готовой на многое ради веры. Елизавета нахмурилась. Она вспомнила другого католика, не дававшего ей спать спокойно. Муж покойной сестры Марии, после ее смерти сватавшийся к Елизавете. Позже он пытался женить собственного безумного сына на Марии Стюарт. Филипп был отвергнут Елизаветой, а брак с Марией, Слава Богу, сорвался. Иначе она бы сейчас имела куда большую поддержку благочестивого короля 11спании, Филиппа Второго, Скупого, Осторожного, Короля-паука…

Елизавете захотелось поговорить: тишина становилась невыносимой. Она позвонила в позолоченный колокольчик.

— Найдите графа Лейстера. Пусть он срочно явится ко мне, — она повертела перо в руках, — дело государственной важности.

Дадли явился через час, запыхавшийся от быстрой ходьбы, но, как всегда, улыбающийся и галантный. Он склонился к руке Елизаветы.

— Ваше Величество хотели меня видеть? — спросил он, выпрямившись.

— Наша ревностная католичка продолжает плести против меня интриги. — Елизавета бросила на стол пачку писем. — Вот, ты ведь видел, что там написано. Кроме борьбы за веру здесь внутри Англии идет борьба за трон. Мой трон! — Королева выпрямила и без того прямую спину еще сильнее. Мы предоставили Марии убежище в нашей стране. И что получили? Черную неблагодарность. Заговор, цель которого — убить законную королеву!

— Что вы намерены предпринять? — граф внимательно посмотрел на Елизавету. Он чувствовал ее нерешительность, но пока не мог понять, как действовать ему самому. Для этого следовало разобраться в истинных желаниях королевы.

— На эшафот. — Елизавета показала пальцем на лежавшую перед ней бумагу.

— И ты не в силах решиться, Бэт? — так обращаться к королеве мог себе позволить лишь он. — Почему?

Разве это не заслуженная кара для той, которая не захотела быть благодарной по отношению к тебе? Тем более, так постановил суд. Были рассмотрены доказательства, включая письма, что лежат перед тобой. Мария подписала себе приговор, откровенно излагая на бумаге вынашиваемые планы.

— Казнь Марии вызовет скандал. Всех остальных участников заговора давно казнили…

— Разве тебя когда-нибудь смущали скандалы? — Дадли улыбнулся. — Ничего страшного не произойдет. Тебя могут опять проклясть, не более. Остальные казнены, следует казнить и Марию. Ну, только если не так жестоко.

Елизавета прошлась по комнате, крепко сжав руки перед грудью. За последние месяцы она успела не раз вспомнить, как участники заговора умирали в ужасных мучениях по ее личному приказу. Говорить вслух о том, что ей была противна сама идея казни, лишения жизни человека, пусть и достойного именно такого конца, королеве не хотелось даже Роберту. Он же стоял, наблюдая за ней и терпеливо ожидая продолжения разговора.

— Пожалуй, я подпишу приговор. Но распоряжусь не казнить Марию до тех пор, пока я не дам отдельное указание. Мне не хотелось бы принимать скоропалительных решений.

— Ты можешь подписать позднее. Зачем подписывать заранее? — Дадли удивился. Разобраться в том, что творится в голове у его подруги детства, ему иногда удавалось с трудом.

А Елизавета явно повеселела. Она махнула рукой в сторону бумаги.

— Некоторые мои советники очень настаивают на подписании. Я подпишу. А эшафот подождет, — в ее голове неожиданно сам собой родился план. Он еще толком не оформился в нечто определенное, но уже заставлял действовать.

На бумаге появилась подпись. Зазвенел колокольчик.

— Передайте