И с каждым днем бороться с рвущейся наружу ненавистью становилось все сложнее. Я не боялся навредить Марте, но вот некоторые жители Олл-Три явно заслуживали показательной порки.
Взглянув на себя в маленькое зеркало. Что за зверь скрывается за этими шрамами? Урод в отражении смотрел на меня с отвращением. Не знаю, как у доктора хватило духа не только сидеть рядом со мной, но и спать вместе. Пожалуй, она видит во мне кого-то, кто лучше, чем я есть...
Скривившись, провел рукой по лысой голове. Когда сойдут последние шрамы, возможно, на ней снова появятся волосы. Может, к тому времени я уже вспомню, кем был.
Поразительно высокая регенерация, по словам Марты, в скором времени полностью восстановит мое тело. Но она ничего не говорила о памяти, просто не зная, вернется ли она. Да и хотел ли я вспомнить, что за чудовище спряталось под коркой страшных шрамов? Даже сейчас, глядя на себя в зеркало, чувствовал, как отвратителен тот, кем я был.
Доктор не знала, а я не спешил делиться мыслями, что лучше бы память не возвращалась никогда. Здесь, на отшибе Олл-Три, я могу прожить спокойную мирную жизнь. Жизнь, в которой у меня будет семья, может быть, будут дети. Простая жизнь деревенского жителя, со своими мелкими тревогами и заботами. С добродушно улыбающимися при встрече соседями, небольшим хозяйством и горсткой подрастающих детишек, что в свое время займут наше с Мартой место.
Я уверен, прошлый я был бесконечно одинок и озлоблен на весь мир. Каждый раз глядя в зеркало, чувствую на себе холодный взгляд, требующий крови. Крови и страданий.
Ополоснув лицо холодной водой из жестяного умывальника, потянулся за висящим на стене полотенцем, но замер с протянутой рукой, не отрывая взгляда от отражения.
Затянутый в красную боевую броню солдат смотрел на меня с презрением и отвращением. Глаз не было видно, но кожей чувствовалось – он меня ненавидит. Я моргнул, и видение пропало. Ледяная рука страха прошлась от поясницы к голове, заставляя сжаться и стиснуть зубы.
Что это? Память? Сумасшествие?
Вцепившись в полотенце, словно оно могло спасти, с силой зажмурил глаза. Потому что рука была закована в красные металл костюма.
— Модифицированная экспериментальная боевая броня класса «Рейнджер» Марк 54, — всплыл в голове холодный женский голос.
Сжав ткань в пальцах, я судорожно принялся стирать воду с лица. Хотелось содрать кожу и кричать, ужас и страх потерять рассудок схватил липкими пальцами за сердце. Я словно завис в паутине, и чем дольше пытался придти в себя, тем сильнее запутывался. Перед глазами мелькали какие-то лица, лес, огромный робот, тут же растаявший, как свеча. И в конце – изуродованная чудовищным огнем женщина, вплавленная в землю так, что уцелела лишь рука и голова.
— Забери мой чип, — тот же голос, но уже полный страданий, прозвучал из ее рта.
От резкой боли и злости сердце забилось неожиданно мощно, разламывая изнутри ребра, рвясь наружу. Ухватившись за грудь, я скривился от обессиливающих ударов, попытался уцепиться за раковину, но пальцы соскользнули, и я оказался на полу, с трудом вырывая каждый вздох и обезоруживающей боли.
— О черт! Ты в порядке?
Передо мной показались женские ноги. Похоже, разбудил Марту грохотом. Мир снова потемнел, в ушах грохот, будто стою на дне реки.
— Идем, — подхватив меня под руку, доктор двинулась к спальне.
Борясь с накатывающим беспамятством, краем сознания уловил идущего рядом со мной солдата в красной броне. На этот раз шлема не было, на меня холодно смотрел молодой парень с жестоким выражением лица.
— Мирная жизнь, значит? — моим голосом усмехнулся боец, вскидывая в руках энергоружье. — Херня это полная. Не может быть у нас мирной жизни. Все, что мы умеем– это убивать!
Он обернулся к хлопочущей вокруг меня Марте и, хмыкнув, потер подбородок прикладом.
— Надо же, она совсем не похожа на Алису. Что ты сделал с моим телом?
Но я не ответил, просто отключился.
Выполняется диагностика. Обнаружены значительные повреждения. Время отладки — неизвестно. Обнаружена деградация нейронных связей. Нарушение когнитивных функций — в пределах нормы. Запуск процесса восстановления нейроинтерфейса. Запуск процесса разблокирования воспоминаний. До полной синхронизации — неизвестно. Принудительное пробуждение.
Я распахнул глаза и рот, втягивая прохладный ночной воздух. Марта отстранилась, позволяя мне сесть на кровати. В ее взгляде мелькала неуверенность и страх.
Внимательно осмотревшись вокруг, я убедился, что прошло не так много времени. Взяв женщину за руку, успокаивающе сжал и погладил. Она на мгновенье позволила себе прижаться ко мне, шепча, как я напугал. И тут же стала натирать меня ветошью.
Я провел рукой по подбородку, стирая кровь, и тяжело вздохнул.
— Кажется, схожу с ума, — сообщил я, наблюдая странное неестественное свечение на предметах.
Даже Марту окружало сияние, словно кто-то обрисовал доктора зеленым карандашом. Она улыбнулась и, отдав мне тряпку, отошла к аптечке. Шурша лекарствами, пару раз оглянулась, убеждаясь, что не падаю в новый обморок, и вытащила несколько ампул со шприцем.
— Сомневаюсь. Просто последствия удара, — произнесла она, подходя ближе.
Я взглянул на выбранные лекарства.
Седативное
Пожалуй, действительно стоит расслабиться, пока совсем крыша не поехала от того, что вижу какую-то херню вокруг. И голоса, чертовы голоса в голове. Похоже, это все же случилось, и я окончательно тронулся.
С этой мыслью я и отключился, погрузившись в сон без сновидений.
* * *
— Ну как ты себя чувствуешь? — спросила Марта, когда мы встретились следующим утром на пороге спальни.
Я кивнул и молча обнял доктора. Не говорить же ей, что до сих пор вижу зеленый контур вокруг ее тела. Очевидно, это последствия скорее психические. А раз так – крыша у меня потекла знатно. К чему расстраивать и без того волнующуюся женщину?
— Ты меня вчера здорово перепугал, — сообщила она, отстраняясь. — Я не знаю, что с тобой происходит. Все мои знания говорят, что ты вообще очень быстро оправился после тех страшных ран, но что если... — она отвернулась, закусывая губу, в глазах застыли слезы.
Погладив пальцем щеку Марты, я улыбнулся.
— Идем завтракать, сегодня должен быть караван, — негромко прохрипел, прижимая к себе за талию. — Случилось да случилось.
Кивнув, она выскользнула из объятий и поспешила на кухню. Я проводил ее взглядом и направился в ванную. Наскоро ополоснув изуродованное лицо, старался не смотреть в зеркало – не хотелось снова встретить ночного гостя в красной броне.
Впрочем, повесив полотенце на место, все же не удержался и окинул взглядом отражение. Ничего необычного – все тот же урод смотрел затравленными глазами, что и все эти два года.
Пройдя на кухню, сел за коряво сколоченный стол. Нужно бы переделать, такая мебель никуда не годится. Погладив скатерть, дождался, пока Марта накроет и, поймав ее за руку, усадил женщину к себе на колени.
Подцепив немного каши с мясом, кивнул ей, принимаясь кормить своего доктора с ложки. Она усмехнулась, но все же открыла рот, позволяя за собой поухаживать. Давая ей время прожевать, набрал новую порцию и хмыкнул.
Вдруг понял, что когда-то давным-давно точно так же кормил с рук другую женщину. Точнее, девушку. Память, похоже, возвращается. Может быть, из воспоминаний пришла та самая Алиса, которую упомянул мой вчерашний гость?
Хорошо, что по моему лицу не сильно-то прочитаешь эмоции, Марта не заметила моего состояния. А я продолжал молча кормить доктора, периодически поглаживая ноги на своих коленях.
Как-то незаметно завтрак перешел в страстный поцелуй. Почувствовав в себе силу, подхватил женщину под бедра и усадил на столешницу. Марта ойкнула, скромно улыбаясь, но я уже раздвинул ей ноги, и, обняв, притянул к себе.
Вот вроде бы я израненный и обессиленный, но с сексом особых проблем как-то с самого начала не возникало. И сейчас я нагло пользовался этим обстоятельством, заставляя женщину в моих руках стонать в голос и просить продолжать. Откуда я знаю, как ублажать женщин? Раньше меня этот вопрос совершенно не волновал, а теперь перед глазами снова и снова вставало лицо девушки из воспоминаний.
Но закончить нам не дали. В какой-то момент стол не выдержал такого надругательства над собой и, издав прощальный скрип, рухнул. Я успел подхватить доктора и даже неожиданно быстро развернулся так, чтобы самому оказаться снизу. Под лопатку воткнулась заноза, заставив меня зашипеть.
— Ты в порядке? — сквозь смех, поинтересовалась Марта, тут же попытавшаяся встать на ноги.
Но я не выпускал ее из рук, судорожно вдыхая запах разгоряченного женского тела. И чем дольше, тем сильнее возникало чувство неправильности. Не с доктором я должен быть.
— Сделаю новый, — вместо ответа сообщил я, выдавив улыбку.
Что за херня? Почему