В улье, на экране оперативного пункта управления, собранного из наших мониторов и компьютеров, засветились присланные фотографии. В основном запечатлели точки кораблей «хозяев». Только на одной засветилось облако. То были летящая вместе тысяча транспортных «колосков» с земли. Не точки, только единое пятно. Но даже оно всколыхнуло тоску Анны по Бестужеву и Косте.
Она быстро подавила это чувство, собралась, кивнула:
— Хорошо, значит, считаем, что времени у нас больше.
— Как по заказу, тебе, Лазарева, — усмехнулся Дубравин. — Работай. Все ресурсы под тебя. Запрашивай любых специалистов, любую технику, лаборатории. Но чтобы через неделю открыла нам доступ во все отсеки, поняла?
— Так точно.
— Всё, Мун, — Сергей Васильевич взглянул на него, — переключаю вас на оперативный штаб округа. Передайте график пролёта охотника и получите координаты базы.
Дубравин переключил ИОС «Костанай-1» на оперативный штаб, и уже через минуту на мониторе в командном отсеке корабля вспыхнула точка, показывая, куда подвести подземный коридор.
— Ну, что, Анна, — Олег взглянул на неё, — дело за тобой.
Лазарева пошла на борт-площадку, встала на краю, оглядела чашу. Всё же… как изменилось восприятие этого пространства. Ещё недавно оно пугало, внушало ненависть, но сейчас — стало своим. Понятным, открытым, не враждебным.
В промежутках между помощью команде Анна успевала изучать БПУ и свою особую функцию — исполнение обязанностей Альфы. Управление субстанцией было одним из главных полномочий главной особи. Хотя ведущая роль в этом всё-таки принадлежала кораблю, поскольку в нём находилось ядро выработки этого материала, но Альфа имел к нему безграничный доступ, а значит, можно делать вот так…
На внутреннем мониторе Лазаревой, по её желанию отобразился виртуальный модуль управления средствами работы с субстанцией. Вся система схематично с управляющими символами. С лингвистическим русским протоколом, загруженным в БПУ из компьютера корабля, их можно было читать и понимать.
По следующему желанию Анны открылись «поле роста» — трёхмерная система координат для направления строительного материала и формирования нужных форм, и карта местности. Вспыхнула точка, в которую следовало направить коридор. Система спросила: начать?
И Анна не удержала улыбку:
— Начать.
Уровень субстанции в каналах, пересекающих дно чаши, поднялся за секунды. От поверхности оторвался вихревой поток, и как нож в масло вошёл в стенку, вкручиваясь сначала в толщу улья, а потом и земли. На карте улья, открытой на одном из мониторов, начал прорисовываться новый тоннель.
Но люди туда не смотрели. Почти все бросили работу, и пошли увидеть происходящее воочию. Только несколько компьютерщиков остались на местах, глядя в свои планшеты. Затянулись в неожиданно возникший вопрос.
— Вот опять, — кивнул один. — Ни к чему не относящийся кусок. Что это вообще такое?
— Да, и у меня тоже.
Уже в нескольких директориях по совершено разным системам несколько раз попались единичные файлы, не имеющие отношения к этим системам. Но их становилось всё больше и попадаться они стали чаще, так что как только первый человек сказал про какие-то неизвестные фрагменты, сразу выяснилось, что они у многих.
— Так, полковник Мун! — несколько парней встали наконец с пола и пошли к нему.
Олег стоял с Анной на краю площадки, наблюдая создание тоннеля. Вихревой поток субстанции замедлил вращение и опал, превратившись в жидкую массу, которая хлынула обратно из образовавшего коридора. По дну прошла грандиозная волна, омывая нижние ярусы. Раскинулось настоящее озеро. Но уровень субстанции быстро понижался. Отработавшая задачу масса сливалась в пустоты под чашей.
— Потрясающе, — высказался Мун. — Мы тоннели прокладываем месяцами, а вот вам за пару минут.
— Полковник! Олег Кимыч! — крикнули сразу несколько голосов позади толпы.
Олег развернулся, глядя поверх голов.
— Подойдите, пожалуйста — позвали парни. — Вместе с Альфой! Нашли кое-что необычное.
***
У кабинета начальника научно-конструкторского центра ВКС[1] толпились инженеры. Толком не верили в то, что произошло, и о чём буквально двадцать минут назад сказал их руководитель, в темпе собирая людей по этажу. Сказал лично, по громкой связи ничего не объявляли, не стали пускать сообщения на телефоны в кабинетах.
Начальник центра сам прошёл по всем отделам.
— Внимание, товарищи! — сказал он с порога общего кабинета инженеров орбитальных самолётов. — Только что сообщили, что в районе города Костанай в Казахстане захвачены три сердечных корабля. Тактико-аналитическая группа центрального округа вместе со своей инженерной командой ведёт работу на месте. У них есть данные, по анализу которых требуется наша помощь. ТАГ начнёт предавать их нам примерно через полчаса. Всем быть готовыми!
Сидевшие за рабочими столами инженеры, замерли, осознавая суть сказанных слов.
— Наш оперативный штаб будет в комнате для совещаний, — кивнул генерал. — Там всё подготовят, подключайтесь.
Это было двадцать минут назад. Сейчас инженеры со всех отделов уже толпились у комнаты совещаний. Связисты ещё настраивали оборудование, но экраны работали, а на том конце работали камеры, снимающие… улей. Объективы охватывали огромное освещённое пространство под куполом и сам корабль. Камеры установили везде в командном отсеке и ещё продолжали устанавливать по всем доступным зонам.
Лейтенант Матвей Спецов — инженер-конструктор отдела орбитальных самолётов, не мог оторвать от экранов взгляд. От волнения сердце стучало так громко, что он едва слышал разговоры вокруг. Наши в улье! Сейчас идёт трансляция прямо из сердечного корабля! И… Егор где-то там.
Спецову стало трудно дышать от этой мысли. Егор пропал в Костанае, и точно не погиб. Все эти дни с момента извещения о его пропаже без вести, Матвей чувствовал, что Егор жив. А значит, сейчас он там — в улье, виды которого с разных ракурсов показывают видеокамеры.
Матвей больше не мог терпеть. Не дожидаясь команды, вошёл в комнату и направился к экранам.
— О! Молодёжь наглеет, а мы-то чего ждём? — раздалось следом.
Коллеги, увидев, что Спецов, плюнул на просьбу связистов не входить и дать настроить оборудование, всем скопом ввались в комнату.
Нарвались на гнев техников мгновенно:
— Да по проводам не ходите! Хотя бы!
— Не ходим!
Инженеры всё-таки прорвались к экранам. Уже было на что посмотреть. На мониторах начали появляться передаваемые схемы.
Матвей, несмотря на отработанный к двадцати шести годам профессиональный взгляд, цепляющийся за любые схематические изображения, бегло просмотрев их, вернулся к живой картинке. Разглядывал круглое помещение отсека корабля с выходами в пространство улья и людей. Увидел полковника Олега Кимыча Муна — главу тактико-аналитической группы центрального округа и рядом с ним женщину.
Увидел и прирос к ней взглядом. Она стояла спиной к видеокамере, о чём-то говоря с Муном. Видимо, в улье было жарко, потому что люди там ходили в футболках. Ни на ком не было куртки или робы. И потому на открытой спине женщины было видно… БПУ. Прямо от основания шеи и по всей спине до поясницы сияли его пластинки, образующие собой рисунок, похожий на бабочку.
Но вот она обернулась. Глаза оказались очень светлыми, как у мегов. Матвей понял, что