Нет, никто не заставлял людей, задачей которых было искать и сопоставлять данные на благо родине самим пытаться проникнуть в охраняемые места других стран вроде чужих военных лагерей или штабов, нелегально и никому не сообщая о себе. Собственно, еще совсем недавно, как уже говорилось, в такие места попадать получалось вполне реально, под собственным именем. Еще и приглашали. А теперь престарелые начальственные задницы никак не могли перестроится на реалии нового времени! Опять же, наверху считали, что уже все прекрасно устроили.
Предполагалось, что сотрудник Службы, который не может решить свои рабочие вопросы сам или при помощи своих осведомителей в интересующих регионах (а вот на их найм, слава Всевышнему, все-таки удалось не так давно выпросить отдельный бюджет!), воспользуется услугами военной разведки. Армейской или флотской, соответственно. Иногда де Вилшеру даже снились ужасы на эту тему.
Да, он вполне разделял мнение генералитета и адмиралтейства, что благородным искусством разведки должен заниматься блестяще подготовленный офицер, то есть по умолчанию дворянин. Разведчик должен уметь видеть по непосредственно наблюдаемым событиям, вроде перемещения войск, целую стратегическую картину происходящего. По нескольким предложениям определить ценность захваченного с посыльным или вражеским офицером документа. Разбираться в политике и экономике своего и чужих государств, то есть видеть причины и цели военных конфликтов. И всему этому учили в Королевских Университетах, куда безродным путь был закрыт.
Однако даже малейший намек на то, чтобы скрыть свое присутствие там, где проходит разведка, или, боже упаси, пожертвовать частью комфорта в путешествии ради тайны пребывания за рубежом? Нет, нет и нет! И пожалуйте на дуэль за оскорбление офицерской чести! И так далее, не забывая с гонором прокукарекать, что, дескать, ни один его предок за три сотни лет не опустился до притворства, чтобы, как позорному вору, что-то там выведать у врага тайно!
Вот и получалось, что те редкие талантливые простолюдины, способные за деньги проникнуть, например, в охраняемую крепость и стянуть важный секрет противника — и не предать! — просто не могли понять, что именно уносить или переписывать. А верхом тактической хитрости благородного разведчика было явится при полном параде к центральному входу цитадели, назваться полным именем вместе с должностью и небрежно потребовать провести себя внутрь. Иногда такие фокусы, надо отдать должное, у некоторых наглецов даже проходили. К сожалению будущий оппонент в таком случае все равно узнавал о чужом интересе к своим секретам. И кто именно интересовался — что хуже не придумаешь. Так и пришлось в очередной раз брать процесс добычи важной для Родины информации непосредственно в свои собственные руки…
* * *
Спускаясь по узковатому трапу, одной рукой удерживая немаленький такой чемодан, а другой — собачий поводок, Антуан в очередной раз не без удовольствия отметил, что он сам в себе заподозрил бы иностранного разведчика в самую последнюю очередь. Ведь при нём такая особая предмета, как здоровенная овчарка! Ни один даже самый неопытный шпион не допустит такой ляп. Тут не только городовые, кому по работе положено, тут и обычные случайные прохожие запомнят такую яркую парочку! Ответ на эту несуразность до поры до времени крылся в чемодане: там своего часа ждали парики, краски и специфические румяна для кожи лица и рук — и не только.
Самое забавное, что именно в этой миссии просьба открыть чемодан от представителя власти в лице полиции или там военного патруля тоже не привели бы к немедленному разоблачению: сюда, в порт княжества Шеп, регулярно заглядывали всевозможные фокусники, циркачи, благородные мошенники и даже иные представители церквей и сект. Причем морем чаще всего. А все из-за кусочков самородного иннония, которые местные находили в здешних горах да и тащили на базар. Чудесный минерал под действием магнитов или электричества мог демонстрировать поразительные свойства вроде кратковременной левитации — зрелища, неизменно имеющего успех у зрителей! Кстати, дрессированной собакой у циркача тоже удивить кого-то было сложно.
Конечно, в саквояже имелись предметы, которые видеть кому-то строго не рекомендовалось. Например, очень тщательно обложенные ватой и зашитые за крепкую подкладку динамитные шашки с химическим запалом, не требующем для инициации открытого огня. Или вот плоская бутылочка с сильнейшей кислотой: самое то против “хитрых” замков. Впрочем, и в лицо противнику плеснуть, в случае чего, пойдет. Но запрещенную контрабанду надо было еще найти, а для этого вообще заподозрить её наличие. А как уже говорилось выше, подозревать де Вилшера принялись бы в самую последнюю очередь, прежде перетряся всех остальных приезжих и дав время разведчику принять меры. Да вот хотя бы незаметно убраться куда подальше.
К счастью, пока путать следы или еще как-то проявлять шпионские навыки не требовалось. На человека с большой собакой косились, уступали дорогу (еще одна неоценимая полезность Метиса), некоторые провожали глазами… да и выкидывали из головы. Ну пёс. Ну большой. Но мирный же и спокойный. А когда доверенное лицо Её Величества добрался до пункта своего назначения на краю не такого уж и большого города — на него и вовсе перестали обращать внимание. Эка невидаль: пастушья собака около места, куда овец да другой скот тысячами, а когда и десятками тысяч голов гонят.
Запах над расположившемся в стороне от остального города кварталом мясников стоял, прямо скажем, специфический, а блеяние и мычание из загонов сливалось в неумолчный фон. Чтобы не беспокоить жителей основной части города тут были выстроены даже особые скотские причалы, сейчас, правда, по некоторыми причинам пустующие. И вот рядом с пристанью нашлось место для добротного двухэтажного кирпичного дома с надписью “коновал Маркус” и чуть ниже “к вашим услугами!” Хмыкнув и покачав головой, Антуан без стука толкнул дверь.
Чтобы поселится в таком месте, как квартал мясников, нужно или очень хорошо зарабатывать на своем деле и надо постоянно все контролировать, или, наоборот, быть бедным как церковная мышь. Однако лично завербованный около десяти лет назад агент де Вилшера принадлежал к той третьей, редкой категории людей, что работу свою ставят превыше удобств не по финансовым соображениям, а лишь в силу любви к своему делу.
Иначе говоря, Маркуса смело можно было назвать ученым, хотя ни один серьезный колледж и на порог бы такого не пустил. И не только по причине что ни на есть самого сиволапого происхождения, отсутствия привычки носить белый халат и хоть какого завалящего диплома с кафедры натурфилософии. Нет, коновал смел ставить прикладные эксперименты для получения прикладных же результатов! Причем не утруждая себя поиском подтверждения полученного знания в той же натурфилософии, а относясь к опытам как к прямому инструменту познания.
Круг интересов агента еще