Основать церковь или населенный пункт в честь своего небесного покровителя – обычная практика.
Тут же, что называется, сам бог велел. Петропавловская крепость изначально рассматривалась Петром Алексеевичем как ключевая твердыня, расположенная у морских ворот России.
В 2003 году к трехсотлетию Санкт-Петербурга в Александровском парке был создан целый комплекс, посвященный истории города. Памятник Зодчим Петербурга, «Мини-город» – Санкт-Петербург в миниатюре, и, что особенно примечательно для нашего рассказа, там же был установлен памятник его святому покровителю апостолу Петру работы скульптора Михаила Дронова[6].
И сразу же после этого писатель О’Санчес[7] запустил на просторы интернета вот такую сентенцию:
«Почему у апостола Петра два ключа на связке? Один от рая, а другой, наоборот, от Петербурга».
Задумайтесь: если блистательный Санкт-Петербург противопоставляется раю, тогда кто же или что же он? Забегая вперед, скажу, что традиционной литературе о Санкт-Петербурге присуща потусторонность и зловещая мистика.
В руках у апостола два ключа, которые дал ему сам Иисус: «Ты Петр, и на сем камне Я создам церковь мою, и врата ада не одолеют ее. И дам тебе ключи от Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах». Да, действительно, два ключа, один от рая, а другой? Вот так рождаются легенды…
В 1914 году, правда, город в некотором смысле утратил покровительство Святого Петра. И произошло это по вине последнего российского императора Николая II[8], который неизвестно зачем вдруг переименовал город из Санкт-Петербурга в Петроград. Можно сказать, из лучших побуждений назвал столицу в честь ее основателя. Но произошло то, чего не должно было происходить ни в коем случае: город Святого Петра сделался городом смертного, да еще и покойного царя Петра. Неудивительно, что сразу же за этим переименованием последовали революционные события, а Николай был вынужден отречься от престола, а затем и погиб вместе со всей семьей.
О том, как в Санкт-Петербурге появился первый призрак
Когда, гоним тоской неутолимой,Войдешь во храм и станешь там в тиши,Потерянный в толпе необозримой,Как часть одной страдающей души, —Невольно в ней твое потонет горе,И чувствуешь, что дух твой вдруг влилсяТаинственно в свое родное мореИ заодно с ним рвется в небеса…Аполлон Григорьев
Не берусь утверждать, что призрак святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского[9] был действительно первым потусторонним поселенцем в этом изначально запланированном как столица городе. Его появление датируется в городском фольклоре августом 1724 года, когда Петр I принял решение о переносе из Владимира в Санкт-Петербург останков Александра Невского для упокоения святого в Александро-Невской Лавре.
Согласно легенде, несмотря на ясный приказ царя, два раза перевозимые в новую столицу мощи святого каким-то непостижимым образом возвращались обратно во Владимир. Упрямый князь упорно отказывался от принудительного переселения. Когда же их все же доставили в третий раз, Петр лично переложил мощи в специально приготовленную для них золотую раку, запер ее ключом, после чего выбросил ключ в Неву, дабы коварный святой снова не выбрался из своей новой могилы.
Когда же царь вернулся в церковь, дабы помолиться, а может быть, еще раз взглянуть на надежно запертую раку, за его спиной раздался голос:
– Зачем это все? Всего ведь лет на 300.
Петр обернулся и успел увидеть высокую черную фигуру, поспешно удалявшуюся из Лавры.
Почему император решил, что разговаривал со святым Александром Невским? Судя по сохранившейся легенде, лица он не видел, да если бы и видел, прижизненных портретов князя не существовало. Высоких же людей во все времена было предостаточно. Предположим, что Петр увидел не просто уходящую фигуру, а фигуру, удаляющуюся от него каким-нибудь волшебным образом, словом, было что-то такое, что заставило Петра Алексеевича догадаться, что его собеседник действительно прибыл из горнего мира, из мира духов, что это не розыгрыш. Не удивляйтесь, розыгрыши тогда любили, наверное, больше, нежели в наши дни, и розыгрыши, происходившие в святой церкви, отнюдь не были редкостью.
Петр почувствовал, что общается с духом, но вот как он догадался, что это дух Александра Невского – предводителя святого воинства, витязя в воинском облачении, в шлеме и при мече, если видел только фигуру в черном?
Дело в том, что перед самой кончиной князь постригся в монахи, его канонизация прошла в 1547 году, после чего князь в течение двух с половиной – трех столетий изображался на иконах исключительно в черном облачении инока. Иными словами, люди привыкли видеть Александра Невского в монашеском облачении, и царь не исключение. Идея изображать святого в доспехах принадлежит именно Петру Алексеевичу, о чем он издал приказ. Но было это уже после явления призрака.
Вот, к примеру, как спустя время оценивает Александра Невского Екатерина II[10]: «Вы, по-видимому, не знаете, что наш святой был героем. Он был мужественным воином, твердым правителем и ловким политиком и превосходил всех остальных удельных князей, своих современников…». Письмо адресовано барону Ф. М. Гримму[11].
Петр вполне мог увидеть высокого человека в черном и связать увиденное с Александром Невским, над прахом которого он, собственно, в тот момент и стоял. Но был ли это он? Во всяком случае, никто не хвастался, что-де видел князя в доспехах или в монашеском облачении на улицах Санкт-Петербурга, так что если Петру Алексеевичу и повстречался призрак Александра Невского, то это было единственное явление святого в этом месте, о котором нам известно.
Призрак Петра I
Не странен ли судеб устав!Певцы Петра – несчастья жертвы:Наш Пиндар[12] кончил жизнь, поэмы не скончав,Другие живы все, но их поэмы мертвы!Константин Батюшков
Первый раз призрак Петра посетил свою вдову Екатерину I. Визит состоялся приблизительно через полгода после смерти царя и явился предвестником кончины самой царицы.
Во сне Екатерина Алексеевна видела, что она сидит за столом с придворными, открываются двери, и входит Петр I. Прекрасный и помолодевший, в сверкающих римских доспехах. Самодержец взял супругу за руку и, не обращая внимания на ее окружение, увлек за собой.
Пораженная происходящим Екатерина вознеслась вместе с мужем на небо, наблюдая с высоты птичьего полета землю, города, народ. Она увидела своих детей, спорящих между собой по поводу наследства.
Очнувшись ото сна, государыня позвала к себе придворных, сообщив им о том, что за ней приходил император и завтра она умрет.
Так и вышло.
Но, забрав с собой царицу, призрак Петра I отнюдь не угомонился и не оставил своего любимого города. Неудивительно, и что бы ни говорила умирающая государыня относительно того, что царь обосновался в райских кущах, куда звал и ее, современники Петра Алексеевича отнеслись к ее заявлению с понятным скепсисом: царь, получивший