Но северный город – как призрак туманный,Мы, люди, проходим, как тени во сне.Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,С рукою простертой летишь на коне.Валерий Брюсов(из стихотворения «К медному всаднику»)

Конную статую Петра выполнил скульптор Этьен Фальконе[13] в 1768–1770 годах. Голову статуи лепила его ученица Мари Анн Колло[14]. Змею, по замыслу Фальконе, изваял Федор Гордеев[15]. Отливка статуи осуществлялась под руководством литейных дел мастера Василия Екимова[16] и была закончена в 1778 году. Архитектурно-планировочные решения и общее руководство осуществлял Юрий Фельтен[17].

Кстати, существует легенда, будто под Сенатской площадью живет гигантский змей. Как он проснется – тут-то городу и конец. Пораженный этой легендой Фальконе решил, что копыта коня должны топтать проклятую змею. Иными словами, поверженный змей – не символ ада, а скульптурный портрет того самого гада, затаившегося под Сенатской площадью.

По проекту памятник должен был стоять на скале, напоминающей волну. Такого камня в Санкт-Петербурге не было, и его следовало только найти и привезти в столицу.

Подходящий камень был найден в окрестностях деревни Конная Лахта казенным крестьянином Семеном Григорьевичем Вишняковым, поставлявшим строительный камень в Санкт-Петербург. Собственно, он давно уже приметил эту глыбу и хотел расколоть ее на куски, дабы использовать для собственных нужд, но не тут-то было. Никакой инструмент не брал гром-камня. Что тут поделаешь, помучившись так и эдак, Вишняков принял единственное в этом случае правильное решение: раз уж не получается по-тихому разделить камень на кусочки и продать их затем с выгодой для себя, лучше уж он будет честным человеком и укажет местоположение скалы властям. Так он и сделал.

После того как глыбу извлекли из земли, на ее месте естественно образовался котлован, который буквально на глазах заполнился водой. Этот водоем существует и сегодня, в честь памятника Петру его назвали Петровским прудом.

Мы не будем описывать, как этот огромный камень был доставлен в столицу, отметим только, что в то время царедворцы как раз предлагали государыне различные места, где мог быть установлен памятник Петру Великому. В разгар споров призрак Петра появился во второй раз.

Однажды цесаревич Павел Петрович[18] прогуливался по городу в сопровождении своего друга князя Куракина[19]. Вдруг перед ними возник человек в широкополой шляпе и закутанный по самые глаза в длинный плащ; незнакомец как будто бы поджидал молодых людей. Когда Павел Петрович и Александр Борисович поравнялись с ним, человек пристроился рядом с великим князем и без объяснений молча пошел рядом с ним, едва ли не касаясь цесаревича плащом.

Согласитесь, неприятно, когда кто-то идет бок о бок с тобой, тем более если этот кто-то скрывает свое лицо, а ты ни много ни мало наследник российского престола!

«С нами кто-то идет рядом», – произнес Павел, обращаясь к Куракину, но тот никого не видел!

В этот момент призрак заговорил: «Павел! Бедный Павел! Я тот, кто принимает в тебе участие».

Павел в ужасе посмотрел на своего спутника, Александр по-прежнему никого не видел и не понимал, шутит цесаревич или нет. Незнакомец же вдруг, словно утратив интерес к разговору, прибавил шага и немного отдалился от Павла и Александра. Подойдя к тому месту, где теперь стоит Медный всадник, он обернулся, и произнес: «Прощай, Павел, ты снова увидишь меня здесь», после чего приподнял шляпу, позволив цесаревичу разглядеть свое лицо. Это был Петр Великий.

Лишне упоминать, что Павел Петрович доложил о своей встрече с прадедом матери, и Екатерина II повелела установить в указанном покойным монархом месте его же памятник.

Эта легенда почерпана нами из мемуаров баронессы фон Оберкирх[20] – близкой подруги супруги Павла Петровича Марии Федоровны. Баронесса подробно описывает обстоятельства, при которых сам Павел публично, хотя и против своей воли, рассказал эту историю. Известно, что баронесса многие годы вела дневники, в которых, в частности, отражен и этот случай[21]. Согласно тем же мемуарам, через полтора месяца после памятного ужина, на котором цесаревич Павел впервые рассказал о своей встрече с легендарным предком, он получил письмо из Петербурга. В письме сообщалось о торжественном открытии памятника Петру Великому. «Хотя при чтении письма государь пытался улыбаться, мертвенная бледность покрыла его лицо»[22].

Кстати, почему и как появилось название «Медный всадник», все ведь знают, что памятник сделан из бронзы?

Своим названием «Медный всадник» обязан одноименному произведению А. С. Пушкина[23]. Давайте вспомним сюжет поэмы: во время наводнения 1824 года чиновник Евгений теряет свою возлюбленную Парашу и в беспамятстве бродит по Петербургу. Наткнувшись на памятник Петру Великому, герой понимает, что именно государь виноват в его бедствиях. Он основал город на месте, подверженном наводнениям и чуждом для человека, следовательно – это его вина, так и хочется сказать: «ему теперь все и расхлебывать». Кстати, характерная примета: тех, кто ничего не делает, ни в чем и не обвиняют. Евгений грозит памятнику, и Медный всадник соскакивает со своего постамента и мчится за дерзким.

В общем, поэма в стиле хоррор или жутик XIX века. В ней «…разлив Невы сносит Петербург в море, а живых остается меньше, чем мертвых. В действительности число утонувших во время наводнения 1824 года известно – 18 человек. Страшная трагедия, кто же спорит? Но Пушкин написал о неизмеримо более грозном катаклизме. Да еще и живописал городскую легенду про то, как охотится на живых Медный всадник, страшный памятник Петру I», – рассказывает в своей книге «Петербург – по ту сторону» А. М. Буровский[24].

Медный всадник как образ бронзового демона, носящегося по ночному городу и убивающего гуляющих ночью прохожих, – еще одна ипостась призрака Петра. А действительно, являлся же он перед смертью к Екатерине и Павлу (о последнем визите мертвого царя к правнуку мы поговорим несколько позже). Впрочем, эти события тоже можно исказить: например, написать, что Петр не предупреждал членов своей семьи о том, что те скоро предстанут пред ликом творца, а что умерли они после его непосредственного к ним визита, Екатерину он так и просто уволок из этого мира. Но если вообразить, что после смерти и так обладающий не самым миролюбивым характером Петр Алексеевич сделался злобным духом с манией убийства, отчего же он не расправился с безоружным перед ним Павлом в их первую встречу?

Так или иначе, писатели и мистики давно уже избрали «Медный всадник» чем-то вроде всадника апокалипсиса; вот, к примеру, что пишет о нем Ф. М. Достоевский[25] в романе «Подросток»: «А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизкий город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй для красы,