— Вы такая молодая и красивая. У вас еще все впереди, — тихо приговаривает она.
Дверь одной из самых дорогостоящих больничных палат в Париже приоткрывается. На пороге неуверенно переминается с ноги на ногу молодой человек. С первого взгляда и не скажешь, что он — главный наследник русской семьи Ховански, которая сделала свое состояние на мире женской моды. Светлые волосы взлохмачены, красивое лицо искажено гримасой страха.
— Привет, Дашуль, — на русском языке произносит он. Поправляет белый халат. Неловко взмахивает рукой, пытается улыбнуться.
Но русская никак не реагирует на его появление.
— Не хочешь говорить, да? — пожимает плечами брат. — Я бы тоже не хотел. Мне жаль, Даша. Михаэль не заслужил такой смерти.
При упоминании имени жениха русская вздрагивает всем телом. Толкает капельницу, опрокидывает на пол поднос с ампулами. Стены палаты сотрясают ее рыдания. Михаэль. Ее надежда на счастье…
Снова вокруг бегают люди в белых халатах.
— Я не поеду в Россию! — не своим голосом кричит русская. — Лучше дайте мне уйти следом за Михаэлем! Я не хочу! Не хочу возвращаться!..
Ее никто не слушает. Несколько мгновений — и пациентка, хватая ртом воздух, падает в подушки. Врач громко отдает приказы на французском языке своим подопечным. Кажется, что-то про легкие, которые поражены, про нехорошую температуру и про возможное подключение к аппарату искусственной вентиляции.
В кармане джинсов у пришедшего в палату брата вибрирует сотовый телефон.
Он виновато смотрит на сводную сестру, на бегающих вокруг нее врачей. Осторожно выходит в коридор. Красивое лицо внезапно приобретает зеленоватый оттенок. Кажется, его сейчас стошнит. Он не выносит запаха лекарств.
Телефон продолжает настойчиво вибрировать, требуя ответить.
— Мам… прилетела, да? — отчаянно борясь с тошнотой, понуро интересуется Филипп. — Дашу надо забирать отсюда. Она не в себе совсем. Как только спадет температура, надо сажать в самолет, иначе мы ее потеряем. А вместе с ней и большую часть наследства, доставшегося ей от отца. Детектив, которого ты наняла, сказал, что она вчера составила завещание. В случае ее смерти наследство достанется какому-то странному приюту, который содержит пожилая французская пара. Каждый воспитанник получит свою долю.
— Я уже знаю, сынок. Моя падчерица всегда была странной. Сейчас, когда нам с таким трудом удалось ее обнаружить, надо сделать все возможное для транспортировки ее на родину. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы доставшиеся ей от отца деньги пошли на благотворительность.
— Наверное, так будет лучше для всех. Она очень слаба. Отправится на тот свет, и мы потеряем огромные деньги. Здесь, во Франции вряд ли удастся оспорить завещание. Это не Россия.
— Ты прав, дорогой. Вернем ее домой, а там будет видно. Главное, чтобы она справилась с инфекцией.
Филипп выключил сотовый телефон и виновато взглянул на плотно прикрытую дверь, за которой трудился медперсонал. В глубине души он сочувствовал сводной сестре. Но они с матерью так долго ее искали! Три года от Даши не было вестей. Потом проскользнула новость о ее скором замужестве. И вот, печальный финал. Дашу надо вернуть домой, чего бы это не стоило. Дома есть хорошие психотерапевты, они помогут ей справиться с горем. А главное — деньги, которые достались от отца его сводной сестре, будут теперь в целости и сохранности. Ховански не позволят Даше умереть. Ведь в этом случае деньги уплывут у них из-под носа, а этого никак нельзя допустить.
Глава 1
Россия, несколько месяцев спустя
Конец октября выдался теплым. Приоткрыв настежь окно машины, Михаил Воронов всматривался в осенний полумрак. Запах свободы. Надо же, теперь он знал, как она пахнет — осенней сыростью, помешанной на шуме тихо бьющихся о речной причал волн.
Встретивший его водитель адвоката упорно гнал машину вперед.
Высокий, подтянутый, в хорошей спортивной форме — на зависть многим, и после трех лет заточения Воронов отлично выглядел. Взгляд карих глаз был похож на выстрел в упор — резкий, неожиданный и всегда прямой.
Его волосы — смолянисто-черные, волнистые, когда-то короткие, но за последние полгода безобразно отросшие, — отчаянно развивались на ветру. В глубоко посаженных глазах цвета крепкого виски мерцал ледяной холод, а идеально очерченные губы и заросший густой бородой подбородок едва заметно подрагивали, выдавая эмоции.
Тюрьма осталась позади, и теперь наследник спешил в единственное место, которое уцелело после покушения на его семью. В мрачное родовое гнездо, обстрелянное со всех сторон ушлыми наемниками из автоматов три года назад.
Воспоминания. Они накатывали темными волнами, душили, заставляли захлебываться в отчаянной горечи, и Михаил судорожно сжимал крепкими пальцами лацканы пальто.
Мерзавка с огненно-рыжими волосами лишила его семьи. Именно ее люди подбросили в его машину улики, сразу после покушения на отца. Михаилу вынесли приговор. Его — ведущего юриста отцовской компании — лишили свободы на пять лет. На счета наложили арест, бизнес конфисковали.
Михаилу повезло — ушлые адвокаты, которым отец при жизни платил целое состояние, смогли добиться его досрочного освобождения на два года раньше.
Три года жизни он провел за решеткой ни за что. Отсидел больше половины срока, но этого хватило с лихвой.
Когда машина проносилась мимо тихого причала, Михаил попросил сбавить скорость. Водитель послушно притормозил.
Снова воспоминания. Именно здесь, на окутанном осенним туманом причале, происходили самые важные сходки местного криминала. Еще мальчишкой Миша любил затаиться на балконе и украдкой следить за происходящим. В памяти отпечатались те события. Даже сейчас их было ничем не стереть. Годы шли, а Бандитский причал как был, так и остался живым напоминанием лихих девяностых. А еще три года назад Михаил встретил здесь девушку. У причала заглохла ее машина, а он помог починить. Голубые глаза, светлые волосы, хрустальный смех…Дарья. Боль опалила грудь — за три года она ни разу не посетила его в тюрьме. А он ждал. Как последний дурак, каждый день ждал от нее весточки.
— Поезжай, — поморщившись, махнул рукой водителю Михаил. Машина поехала быстрее.
Поворот в частный квартал, еще поворот.
Вот и старый дом.
Мрачный и темный трехэтажный особняк с широкой террасой стоял недалеко от реки, и с балкона можно было свободно любоваться ее мутными водами.
Когда-то на территории особняка неустанно трудился целый штат прислуги — садовники ухаживали за садом, горничные натирали до блеска дом, а повара были готовы подать самое изысканное блюдо гостям в любое время дня и ночи.
Теперь все это было в прошлом. После гибели семьи дом осиротел. Обыски жадных до наследства погибшей семьи полицейских не прошли даром — враги не щадили дорогостоящий интерьер.
Жизнь в изувеченном доме едва теплилась благодаря одному единственному человечку. Этот человечек отчаянно верил в невиновность Михаила и неустанно ждал его возвращения.
Почти достигшая совершеннолетия племянница Нина. Ее родные