— На, вот… Глотни. Может, расслабишься? — Лизетта протянула Муре стакан с каким-то коктейлем и тоже покосилась на компанию, собравшуюся вокруг Богатырева.
— Что-то не верится, что с таким ритмом можно читать, не сбиваясь, а склеек я не услышал…
Маша навострила уши. Музыка — вот единственная тема, о которой Богатырев мог говорить день и ночь. Возможно, если бы ей удалось продемонстрировать ему свои познания в области хип-хопа, он бы и обратил на нее внимание? Неплохой план. А для смелости, и правда, не помешает выпить…
— Да по хрен ритм, каким бы он не был зачетным! — возмутился один из приятелей Севы, — он одни и те же парты читает каждый баттл. Х*йня невыносимая!
— Да, норм настелили, — парировал Сева, — че ты докопался? Третий трек вообще пизд**ейший.
В обнимку с Завьяловой к Богатыреву подкатил Рудый. Если они и впрямь собираются баттлиться, то замес будет — чума. Жаль, она не услышит его живьем.
— Че трете? — поинтересовался Саня, приложившись к бутылке с пивом.
— Да так… Обсуждаем новых звезд на небосклоне хип-хопа…
— Этих петухов? Да их лошат всем миром… — скривился Рудый.
— Лошение петухов, как ты изволил выразиться, сделало им такой пиар, который этим ребятам в жизни никогда не светил. Что называется, хорошими делами прославиться нельзя, а напишешь какой-нибудь высер, станут все над ним глумиться и лошить, дык, отрицательный пиар — он, сцуко, тоже пиар. Будет имя этого обосранца на весь инет греметь.
— Точняк… — согласились в толпе.
— Ну, ты, Сева, знаешь, я по американскому рэпу прусь. А эта тема меня вообще не заряжает.
— Американский рэп давно уже превратился в петушатник. Кто скажет, что Lil Wayne или какой-нибудь Flo Rida не петух?
— А Wiz Khalifa? Я вообще думала, это баба, — пробормотала Маша, и только по наступившей в комнате тишине поняла, что озвучила свои мысли вслух. Сердце ухнуло куда-то вниз, дыхание перехватило. Сжавшись в комок, Мура бросила отчаянный взгляд на подругу, проклиная себя за болтливость. А потом случилось неожиданное. Сева рассмеялся, а вместе с ним и все присутствующие.
— Точняк, — сказал он и поманил ее к себе пальцем.
Маша не помнила, как к нему подошла. Только Лизкин тычок в спину в памяти отпечатался. А дальше — провал… Сева что-то ей рассказывал, спрашивал, смеялся. Ему было весело с ней.
— Вот, закинься, классная штука…
Маша послушно взяла бокал из его рук и отпила. Она не придала значения слову «закинься», она пребывала в какой-то прострации, эйфории… Тот, о ком она так долго мечтала, сидел на расстоянии вытянутой руки. Мир искрился и переливался на солнце. Она была счастлива!
— Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы отсюда свалить?
— Совсем? А… куда?
— Да, куда-нибудь. Здесь слишком многолюдно, не находишь?
Маша кивнула завороженно, наблюдая за его нервными, покрытыми татуировками, пальцами. С тех пор, как она видела Севу в последний раз, тот забился еще сильнее. Вот и на шее появился какой-то новый узор… Дракон, или демон? Мура не разобрала. Хотя картинка мира в ее глазах стала необычно наполненной и яркой.
— Эй, Маш… Ты куда собралась? — спохватилась Лизетта.
— Ммм? Сева сказал, что подвезет меня до дома.
Девушка подозрительно покосилась на подругу и, обхватив ее щеки ладонями, поинтересовалась:
— Ты как вообще, норм? Не перебрала?
— Да что мне будет?
— Ну, смотри. Если что, сразу спать ложись, чтобы мать не засекла. Не то она тебе покажет…
Сева не дал им договорить. Схватил Муру за руку и потащил прочь из квартиры.
— Ух, ты… Классная у тебя тачка, — восхитилась девушка, озираясь по сторонам.
— Спасибо. На поступление в универ родители подарили. А ты? Где учишься?
Маша и не надеялась, что Сева ее запомнил, поэтому слова парня ее не слишком задели. А что действительно имело значение, так это то, что он, наконец, ею заинтересовался!
— Оканчиваю школу. Буду в политехнический поступать… А куда мы едем?
— Да, есть здесь неподалеку чумовое местечко. Оттуда звезды видны. Красиво…
Маша тупо кивнула головой и откинулась на подголовник. Ее и саму уносило куда-то к звездам. Один трек сменял другой, а тонкие пальцы Севы, гладили ее по ногам. И было легко-легко, будто из ее головы выкачали все мысли и страхи…
— Эй, детка, иди сюда…
— Зачем? — спросила тупо, оглядываясь по сторонам.
— Я сделаю тебе хорошо. А ты сделаешь хорошо мне. Ты ведь этого хочешь, правда?
Конечно, она хотела сделать ему приятно. Просто тогда Мура не понимала, что под этим подразумевается.
Тем временем забитые пальцы Севы скользнули вверх по ее ногам, задрали подол платья повыше…
— Эй… Ты что делаешь?
— Я делаю тебе хорошо… — шепнул Богатырев, касаясь руками девичей груди. Маша зажмурилась и рассмеялась. Все происходящее было таким нереальным! В голове кружилось, тело стало как будто невесомым и зажило своей жизнью. Пальцы на груди сжались сильней. За ненадобность Маша не носила лифчик, и сейчас касания парня ощущались необычайно остро. Дыхание перехватило.
— Нравится?
Она ничего не ответила. Лишь сильней рассмеялась, все хуже воспринимая реальность. Руки Севы опустились по ее животу, ухватили резинку колгот и дернули вниз.
— Эй, ты что задумал?
— Я тебе сейчас покажу…
Щелкнула пряжка ремня, вжикнула молния. Сева обхватил ладонь Маши рукой и сунул себе в штаны.
— Погладь его… Вот так, сильнее… — он обхватил член поверх ее руки и пару раз дернул. — Пожестче, детка! Ну же, давай… Что ты как неживая? Ты же хочешь его? Хочешь?!
Видимо, для того, чтобы удостовериться в силе ее желания, Севины пальцы скользнули Маше между ног. Раздвинули девственные складочки, надавили на клитор и по сухому скользнули внутрь.
— Нет-нет, подожди! — запротестовала девушка, — что ты делаешь? — и снова этот дурацкий смех!
— Пытаюсь тебя трахнуть…
— Трахнуть? — несмотря на все попытки сконцентрироваться, сознание к Маше возвращаться не спешило. — Я ни с кем еще… Подожди…
— Целка, что ли? Ну, так, поздно уже… Смотри, как я тебя хочу. А ты… Ты меня хочешь?
Мура облизала губы. Разве могло быть иначе? Она ведь так сильно его любила…
— Конечно, — шепнула девушка.
— Знаешь, что… А давай-ка ртом. Не охота мне с тобой возиться…
Маша с трудом понимала намеки парня, а вот как на них реагировать — не понимала вообще. Тогда он рукой надавил ей на голову, опуская к собственному вздыбленному члену.
— Ну же, малышка… Возьми его…
Она не помнила, что было дальше. По саднящим губам лишь могла догадаться,