Читать «Флорис»

— Ищи, Нерон! — приказала Максимильена.

Из леса доносились крики о помощи. Сначала удивившись, а затем встревожившись, она поспешила на зов вместе с собакой.

Был майский день 1717 года. Графиня де Вильнев-Карамей, переодевшись в наряд пейзанки, прогуливалась по окрестностям Санлиса. Держалась она настолько просто, что никто не признал бы в ней супругу одного из ближайших друзей регента Филиппа Орлеанского.

Она была необыкновенно хороша: длинные темные волосы, фиалковые глаза. В свой великолепный замок Мортфонтен она удалилась добровольно. Супруг ее, Амедей де Вильнев-Карамей, некогда безумно влюбленный в прекрасную жену, быстро охладел к ней, когда она ждала сына Адриана, и предпочитал проводить время в веселых шумных попойках в Пале-Ройяле.

Даже если Максимильена и была привязана к графу, это чувство испарилось бесследно, уступив место покорному равнодушию. Молодой женщине казалось, что в двадцать два года жизнь уже закончилась. Конечно, у нее был Адриан, но с двухлетним малышом она не могла поделиться своими горестями. Одиночество тяготило ее.

— Ищи же, Нерон!

Чем дальше она углублялась в лес, тем отчетливее доносился зов о помощи, сопровождаемый крепкими ругательствами.

«Наверное, покалечился какой-нибудь дровосек», — подумала Максимильена.

Но она ошиблась. Под высоким дубом лежал, держась за ногу, незнакомец. В нескольких шагах от него лежала лошадь. Максимильена застыла в изумлении. Мужчина выглядел настоящим гигантом; на нем был простой серый камзол без жабо и манжет. Черные глаза на выразительном лице смотрели на молодую женщину властно и изучающе. Он был изумительно красив.

— Помоги мне подняться, малютка! — произнес раненый. — Эта чертова лошадь споткнулась, и я разбил себе колено!

Максимильена безмолвно подчинилась. На лице незнакомца появилось подобие улыбки.

— Благодарю тебя, малютка. Только Богу известно, сколько бы я еще проторчал в этом проклятом лесу, если бы не ты!

Максимильена позволила мужчине опереться о плечо, и они двинулись в путь. Внезапно молодую женщину охватило ощущение безграничного счастья, она сама не могла понять почему. Робея, она все же спросила:

— Кто вы? Как вас зовут?

— Экая ты любопытная, — сказал незнакомец смеясь. — Меня зовут… меня зовут барон Пьер Михайлов[1]. Я в числе прочих послан сюда, чтобы подготовить все к приезду моего господина Петра Великого, царя Московии. Собственно, я служу ему толмачом. Что ты скажешь о моем произношении, малютка?

— Вы хорошо говорите, — ответила Максимильена. — Никто бы не догадался, что вы иностранец…

Барон Михайлов рассмеялся от всей души.

— Я не люблю царя, — сказал он, успокоившись. — Это жестокий человек, пьяница и картежник. Он думает, что ему все позволено. С нашим царем лучше не сталкиваться. Кстати, он здесь обязательно появится. Он высадился в Дюнкерке три дня назад и едет в Париж, чтобы задать хорошую трепку этому негодяю регенту.

Максимильена ошарашенно слушала, сгибаясь под тяжестью тела барона, опиравшегося на ее плечо. У него сильно болела нога, но он болтал не переставая и при этом размахивал руками.

— Ну, а как тебя зовут, малютка? — спросил он. — У твоих родителей здесь хозяйство?

— Меня зовут графиня де Вильнев-Карамей, — ответила Максимильена.

Барон Михайлов озадаченно умолк, а затем разразился смехом.

— Госпожа графиня, — проговорил он, — как мне загладить эту дурацкую оплошность?

— Ничего страшного, господин барон, — сказала Максимильена. — Быть крестьянкой не зазорно, даже, наоборот, почетно. Видите эти пшеничные поля, которые доходят до опушки леса? Без моих славных крестьян здесь ничего бы не выросло. Как ваше колено?

— Похоже, скверно, — ответил барон. — Несколько дней я не смогу ходить.

Максимильена промолчала, но барон заметил на ее устах улыбку. Теперь он рассматривал ее с большим интересом.

— Черт возьми, — вдруг выпалил он. — Я совсем забыл про свою лошадь!

— Не беспокойтесь, — отозвалась Максимильена, — я пошлю за ней слугу. Он приведет ее в замок и позаботится о ней.

— Благодарю вас, госпожа графиня, вы самая любезная из всех французских дам…

— Но вы, господин барон, самый необычный из всех иностранцев, — с улыбкой отпарировала Максимильена.

— Должен признать, — продолжал барон, — что вкусы у меня и в самом деле необычные. Я люблю путешествовать один и останавливаюсь там, где вздумается. Это лучше, чем изнывать от скуки в обозе. Благодаря этому я знакомлюсь с разными людьми и узнаю многое, чего никогда бы не узнал при московском дворе. «По книгам незачем учиться государю…» Кажется, это сказал ваш соотечественник Корнель?

— Вы так много читали? — воскликнула изумленная Максимильена.

У нее кружилась голова. Этот поразительный человек удивлял и восхищал ее. Впервые судьба дарила ей подобную встречу. Вдали показался замок — великолепный образец архитектуры эпохи Франциска I.

— Мой добрый Грегуар! — позвала Максимильена. — Иди сюда скорей!

— О, госпожа графиня, вы поранились?

— Не я, Грегуар, а господин барон Михайлов… Может быть, у него сломана нога! Быстрее помоги ему, а Мартина пусть приготовит голубую спальню! И пошли кого-нибудь за доктором Телье!

Через час барон Михайлов удобно расположился в одной из комнат на втором этаже. Вскоре приехал доктор и внимательно осмотрел больную ногу.

— Ничего страшного, — произнес он спокойно. — Несколько дней полного покоя, и вы сможете сесть на лошадь. Однако вы чудом не сломали кость.

Максимильена, проследив за тем, чтобы гостя хорошо устроили, отправилась к своему маленькому Адриану — обычно она играла с ним перед ужином. Но сегодня вечером от игр пришлось отказаться, так как она была слишком взволнована. В шесть часов Грегуар постучал в дверь барона Михайлова:

— Госпожа графиня прислала меня справиться о здоровье господина барона, а также просить вас оказать ей честь отужинать вместе.

— Скажи госпоже графине, что я чрезвычайно признателен за любезный прием и что честь оказана мне. Моя нога болит гораздо меньше. Помоги-ка мне сойти вниз…

— Слушаюсь, господин барон. Но не кажется ли господину барону, что было бы лучше…

— Прекрати, — перебил его Михайлов, — чтобы я из-за какого-то ушиба не сумел спуститься по лестнице? Пойдем!

И барон навалился всей своей тяжестью на бедного Грегуара — у подножия лестницы тот буквально обливался потом.

— А где госпожа графиня?

— В летней столовой, — ответил Грегуар.

Максимильена уложила свои прекрасные темные волосы и надела платье из розового муслина — на крестьянку она теперь совершенно не походила. Пьер Михайлов наклонился и поцеловал протянутую ему руку.

— Надеюсь, господин барон, что вы ни в чем не нуждаетесь, — сказала Максимильена, — и что мое приглашение на ужин вы не считаете чрезмерным легкомыслием.

— Я сошел вниз, мадам, чтобы увидеть вас и поговорить с вами. Мне необходимо уведомить царя о своем злосчастном ушибе. Вас очень затруднит, если царь и его свита остановятся здесь?

— Для меня большая честь оказать гостеприимство его величеству…

— О, не надо таких почтительных слов… Этот мерзавец их не заслуживает!

— Господин барон, не знаю, как принято говорить о нем при московском дворе, но сама я испытываю величайшее уважение к царю, и если он соблаговолит остановиться в моем доме, это будет счастьем для меня.

Пьер Михайлов с улыбкой посмотрел