Читать «Загадочный город»

Эндрю Кальдекотт
Загадочный город

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

* * *

Посвящается Розамунд

Основные персонажи

Приезжие из других регионов Англии

Джона Облонг — историк

Сэр Веронал Сликстоун — предприниматель и филантроп

Леди Имоджен Сликстоун — его «жена»

Родни Сликстоун — их «сын»

Роберт Фласк — историк

Жители города Ротервирд

Аггс — домоправительница

Дейрдре Бантер — хозяйка антикварного магазина «Безделушки и мелочи»

Энджи Бевинс — ученица

Профессор Визи Болито — астроном и глава научного отделения Южной башни

Морс Валетт — владелец городского похоронного бюро

Виксен Валорхенд — ученая из Северной башни

Горэмбьюри — секретарь городского совета

Грегориус Джонс — заведующий отделением физической подготовки в школе Ротервирда

Колье — ученик

Борис и Берт Полк — совладельцы «Компании земельных и водных ресурсов братьев Полк»

Орелия Рок — племянница миссис Бантер, работница магазина «Безделушки и мелочи»

Ромбус Смит — директор школы Ротервирда

Сидни Сноркел — мэр города

Синди Сноркел — его жена

Хейман Солт — заведующий городскими садовыми угодьями

Хенгест Стриммер — глава научного отделения Северной башни

Анджела Тримбл — школьная привратница

Годфри Фангин — преподаватель в отставке, биолог

Бомбер Фангин — его жена

Мармион Финч — герольд

Жители окрестностей Ротервирда

Нед Гули — ученик школы Ротервирда

Билл Ферди — пивовар и владелец «Души подмастерья»

Меган Ферди — его жена

Гвен Ферди — их дочь, ученица школы Ротервирда

Ференсен — ближайший сосед семейства Ферди, путешественник

Персонажи елизаветинской эпохи

Кэлкс Боул — слуга Уинтера

Герион Уинтер — мистик

Сэр Роберт Оксенбридж — констебль лондонского Тауэра

Губерт Финч — первый герольд Ротервирда

Дети-вундеркинды

Мастер Малис

Иероним Сир

Морвал Сир

Тибо Фортемейн

Давняя история
Февраль 1558 года. Сент-Джеймсский дворец, Лондон

Первый — печальный[1]: Мария Тюдор[2], похожая на сороку, — мертвенно-бледная, в черном платье, со вплетенными в волосы жемчужинами, напоминающими слезинки, — стояла в классической позе женщины на сносях: ладонь правой руки покоилась на вздутом животе. Она прекрасно знала, что плод внутри нее мертв, если то существо вообще могло считаться ребенком.

— Какая-то нелепица.

На полированной глади стола лежал свиток с составленным личным секретарем Ее Величества кратким изложением десяти донесений, пришедших из разных уголков королевства. В тенях на заднем плане размытым пятном бархата и кружев скрывался безликий придворный. Во дворце царила кладбищенская атмосфера.

— Я собственными глазами видел донесения, Ваше Величество.

— Думаешь, нам следует радоваться их появлению?

— Они — английские мальчики… и английские девочки. Эта золотая плеяда — наше благословение.

— И все родились в считаные дни, один за другим, — не кажется ли тебе, что это обстоятельство дает повод задуматься?

— Некоторые верят, что произошло чудо, Ваше Величество.

— Ну уж нет, все они — дьявольское отродье.

«Противоестественные твари, — думала королева, — посланные лишь в насмешку над моим собственным бесплодным чревом, чтобы поколебать мою веру; их таланты в науках, философии, алхимии и математике, развиты просто абсурдно для столь незрелых умов». Вундеркинды — что за уродливое словечко! Она пробежала глазами незнакомые имена: семь мальчиков, три девочки.

— Отправь их туда, где они не смогут причинить никакого вреда, — велела она.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

— Подыщи какой-нибудь суровый остров и посели их там. Этих детей не следует ни учить чему-то, ни баловать.

— Будет сделано, ваше величество.

Придворный, пятясь, удалился. Он прекрасно знал, что королева умирает; придворные дамы, служащие в ее личных покоях, сообщили ему, что беременность королевы замерла. Он должен был найти такую обитель, в которой эти дети будут беспрепятственно расти и обучаться вдали от завистливого королевского ока. Он решил переговорить с сэром Робертом Оксенбриджем, человеком умудренным, при этом констеблем лондонского Тауэра, в котором сейчас содержали детей.

Придворный, как крыса, унюхавшая сыр, сбегал вниз по мрачным лестницам.

Сэр Роберт наблюдал за тем, как дети играли в траве рядом с Фонарной башней, куда их определили, но вдруг обратил внимание на странные вещи, которые принесли из детских комнат: деревянные счеты, наброски фантастических механизмов, диаграммы движения небесных объектов, книги, которые не поняло бы большинство взрослых узников, не говоря уже о двенадцатилетних подростках, а еще два деревянных диска, соединенных осью с обвязанной вокруг нее бечевкой.

Дворцовый стражник подобрал последний предмет.

— Это смастерила одна из девочек. Придумка занятная, только нужно долго упражняться. — Одним плавным движением запястья он запустил механизм, и соединенные диски начали чудесным образом подниматься и опускаться, с каждым разом набирая высоту, до тех пор пока не коснулись его пальцев.

Сэр Роберт попытался повторить этот жест, но в его неопытных руках деревянные колесики лишь продолжали крутиться на конце веревки и упрямо отказывались подниматься. Тем не менее это занятие поглотило его полностью.

— Но есть вот еще что, — добавил стражник, протягивая ему доску с пришпиленными к ней тельцами двух летучих мышей, вспоротыми так, чтобы лучше продемонстрировать все жизненно важные органы. Трупики были прошиты нитками и испещрены крошечными бирками с надписями.

— Не слишком приятное зрелище, но путь к медицинским познаниям редко бывает приятным, — ответил сэр Роберт, правда, без особенной уверенности в голосе.

— Он совсем другой, этот Мастер Малис. Не забывайте, что Эдемскому саду хватило и одного змия. — Стражник указал на лужайку, расположенную чуть поодаль, и сэр Роберт заметил, что мальчик стоит в отдалении, вовсе не из застенчивости, но из-за врожденного высокомерия.

Сэр Роберт вспомнил слова королевы о дьявольских отродьях, но хитроумная забава с дисками на бечевке склонила его на их сторону, к тому же он решил, что после кончины ее величества новая власть едва ли с симпатией отнесется к уничтожению талантов на основании пустых предрассудков. Его мысли обратились к старому другу, сэру Генри Грассалу, добродушному вдовцу. Тому принадлежало поместье в одном из удаленных уголков Англии, он был богат, образован, имел достаточно времени и наклонностей для того, чтобы не только предоставить им необходимое убежище, но, что не менее важно, дать детям образование.

Как и подобает старому солдату, он разработал стратегический план. Даже у смертельно больной королевы было множество глаз и ушей.

Апрель 1558 года. Лесная проселочная дорога

Неприметное ответвление главного тракта, раннее утро. Крытая повозка, влекомая единственной лошадью, подъехала к обочине и остановилась. Опустилась лестница. Наружу выбрались забрызганные грязью дети, семь мальчиков и три девочки, и пока лучи солнца пробирались под полог повозки, дети сбились к краю дороги в поисках тепла. Каждый ребенок сжимал в ручонках серебряную монетку с отчеканенными на ней изображениями королевы и ее чужестранца-короля, а также с королевским девизом: «PZMDG[3] Rosa sine spina» — «Филипп и Мария Божьей милостью: Роза без шипов».

Появилась вторая повозка, ничуть не похожая на первую. Деревянная отделка по бокам была отполирована до блеска, колеса укреплены железными ободами, и везла ее не одна, а четыре лошади в упряжи из выделанной