Читать «Президент пропал»

– Специальный комитет палаты представителей начнет заседание…

Почуяв кровь, в воде кружат акулы. Их тринадцать: восемь из оппозиционной партии и пятеро – из моей. Я с адвокатами и советниками готовился защищаться от хищников, но на горьком опыте убедился: против них мало что помогает. Рано или поздно наступит момент, когда останется лишь вскочить на ноги и отбиваться.

«Не делайте этого, – умоляла меня вчера, как и много раз до того, Кэролайн Брок, глава моей администрации. – Сэр, вам нельзя идти на слушание. Ничего не добьетесь, только всё потеряете. Вы не ответите на их вопросы, сэр. Как президента вас уничтожат».

Внимательно изучаю лица тринадцати человек, сидящих передо мной за длинным столом, – этакая современная испанская инквизиция. Тот, что в середине, седовласый, откашливается. Табличка перед ним гласит: «Мистер Роудс».

Лестер Роудс, спикер палаты представителей, обычно не участвует в слушаниях комитета, но сейчас сделал исключение – набрал сторонников, которые, похоже, спят и видят, как бы сорвать мою программу и уничтожить меня. Кровавая борьба за власть – древнее самой Библии, а кое-кто из собравшихся питает ко мне искреннюю ненависть. Моей отставки им будет мало. Они успокоятся, лишь засадив меня за решетку, утопив и четвертовав, стерев мое имя из истории. Черт возьми, да будь их воля, они и мой дом в Северной Каролине спалили бы и на могилу моей жены наплевали.

Вытягиваю гибкую ножку микрофона на всю длину. Неохота подаваться вперед, общаясь с членами комитета – они-то сидят в кожаных креслах с высокими спинками, прямо что твои короли и королевы. Наклониться сейчас – это как признать их власть надо мной, отдать себя на их милость.

Я один. Ни помощников, ни юристов, ни заметок. Американский народ не увидит, как я перешептываюсь с адвокатом, накрывая микрофон ладонью, а потом оборачиваюсь и заявляю в ответ конгрессмену, что, мол, не могу вспомнить ничего конкретного. Я не отступаю. Меня здесь быть не должно, и, уж конечно, быть здесь мне не хочется, но я пришел. Без поддержки. Президент Соединенных Штатов один на один с кликой обвинителей.

В углу зала сидит тройка моих главных помощников, наблюдает за происходящим. Кэролайн Брок, глава администрации; Дэнни Эйкерс, мой самый старый друг и юрисконсульт Белого дома; Дженни Брикман, заместитель главы моей администрации и старший советник по вопросам политики. Вид у всех троих стоический: лица каменные, взгляды тревожные. Они меня отговаривали. Как один твердили, что, идя на заседание, я совершаю крупнейшую в своей карьере ошибку.

И все же я здесь. Время пришло. Посмотрим, правы ли они были.

– Господин президент.

– Господин спикер. – Вообще-то сейчас я, наверное, должен был сказать «господин председатель», но для этого человека у меня еще много эпитетов, вслух которые произносить не стану.

Начать спикер может с чего угодно. Например, с замаскированной под вопрос пафосной и самоуверенной речи. С легких вводных вопросов с подвохом. Однако еще до того, как стать спикером палаты представителей, Лестер Роудс был конгрессменом средней руки в комитете по надзору, и его допросы сохранились на видео. Я этих записей насмотрелся: у него тяга начинать в лоб, брать с места в карьер и ошеломлять. Он знает – черт побери, да после Майкла Дукакиса[1], который в 1988-м опростоволосился на первом же вопросе в дебатах о смертной казни, все знают, – что провальное вступление задаст тон всему слушанию.

Атакует ли спикер действующего президента по тому же плану?

Разумеется.

– Президент Данкан, – начинает он, – с каких пор мы защищаем террористов?

– Мы их не защищаем, – отвечаю быстро, едва позволив ему договорить. Такие вопросы не должны висеть в воздухе. – И никогда не станем. Пока я у власти – точно.

– Вы уверены?

Я не ослышался? К лицу приливает жар. Минуты не прошло, а спикер уже меня разозлил.

– Господин спикер, – говорю, – я совершенно уверен. Предлагаю сразу все прояснить: террористов мы не защищаем.

Он выжидает немного.

– Что ж, господин президент, тогда давайте разберемся. Вы считаете организацию «Сыны джихада» террористической?

– Еще бы. – Советники предупреждали не говорить так: употребленное не к месту, это словосочетание звучит напыщенно и покровительственно.

– А еще она пользуется поддержкой России, так?[2]

Киваю.

– Время от времени Россия помогает «Сынам джихада». Мы осуждаем ее связи с СД и прочими террористическими организациями.

– «Сыны джихада» совершили террористические акты на трех различных континентах, верно?

– Да, совершенно верно.

– Они ответственны за гибель тысяч людей?

– Да.

– В том числе американцев?

– Да.

– Взрыв в брюссельском отеле «Белвуд армс», в результате которого погибли пятьдесят семь человек, включая делегацию членов законодательного собрания штата Калифорния? Взлом системы управления воздушным движением в Грузии, приведший к крушению трех самолетов, на борту одного из которых летел посол Грузии в Соединенных Штатах?

– Да, – говорю. – Оба этих теракта имели место до того, как я стал президентом, но да, «Сыны джихада» взяли на себя ответственность за них…

– Хорошо, поговорим о том, что происходило в течение вашего срока. Правда ли, что всего несколько месяцев назад «Сыны джихада» взломали базу данных израильских вооруженных сил и обнародовали информацию о тайных операциях и передвижении войск?

– Да, – отвечаю. – Правда.

– Ну и о том, что совсем близко, в Северной Америке, – продолжает спикер. – Буквально на прошлой неделе. В пятницу, четвертого мая. Совершили ли «Сыны джихада» очередной