Лазарева оглянулась назад всего на долю секунды, майор Бестужев так и тащил её за локоть. Что было очень кстати сейчас. Сама она в полной амуниции и с ремонтной сумкой так быстро не бежала бы.
Среди всей массы мегистотериев выделялись всего две или три бета-особи – хищники с телом почти в три метра и выше своих собратьев на голову. Серая кожа всех мутантов казалась гладкой, но при движении было заметно, как свет падает с пластины на пластину. Чешуя была гибкой и крепкой, настолько, что очередь нового, разработанного специально под мегов АК-147, убивала монстров только в упор. Этой броней был покрыт даже мощный череп, хотя прочность самого черепа, с широко расставленными челюстными костями, была сравнима с металлом. Двигали эту мощь два сердца, размером со слоновые, что обеспечивало высокие скоростно-силовые качества мегистотериев, несмотря на их размеры.
Десантники ещё не загрузились, а над работающими лопастями уже рассекли воздух огненные шлейфы – пролетели снаряды. В спину Анны ударила взрывная волна, всех швырнуло в салон, бросило на железные стенки, а её удержал Дмитрий. Оба упали на землю, потому что майор молниеносно пригнулся, заодно свалив женщину.
Сквозь мощный гул лопастей прорвался голос пилота:
– «Вишня»! Мать,… охренели?! Мы ещё на месте!
– Лейтенант, уж простите, – майор Бестужев поднял Анну за шкирку, несмотря на приличный вес вместе с амуницией, и подбросил в салон. Запрыгнул сам.
– Все на борту! – крикнул Багиров, захлопывая за ним дверь.
Чувство резкого взлёта пощекотало живот, взрывные волны и грохот снаружи сотрясли вертолёт. Люди быстро заняли места, пристегнулись. Десантники сняли шлемы. В поле их носили в буквальном смысле от «плевка в лицо». Слюна и кровь мутанта содержала внеземные бактерии, контакт с ними был опасен, а некоторое время назад, до разработки специальных средств дезинфекции – смертелен.
Но учёные надевали средства защиты не всегда, в них работать было неудобно. Поэтому носили с собой бактерицидные спреи. И сейчас распыляли их на лица и руки из баллончиков. Салон наполнил химический запах.
– Понеслась, – усмехнулся Костя, снимая шлем. – Собираясь на природу, не забудьте спрей от мегов. Лейтенант,… – он взглянул на Лазареву. – Вы как?
Всегда жалел лейтенанта. В том смысле, что Анне с ними приходилось тяжело. До сих пор сидела с белым лицом и пересохшими губами. Даже пока шлем не сняла. Приходила в себя. Видимо, тошнота ещё не прошла.
Так и было, но глядя на широкую улыбку капитана Багирова, Анна всё-таки кивнула:
– В норме.
На улыбку Кости не отреагировать было просто нельзя. Белые крепкие ровные зубы за чувственными, в меру для мужчины губами, радовали глаз.
Только взгляд у него был тяжёлый, но Анна давно поняла, что это просто особенность строения лица, и никак не отражает характер. Кожа у Багирова была светлая, как и шевелюра, а сейчас загорела под степным солнцем, так что оттенила серо-голубые, глубоко посаженные, глаза. Прямые брови располагались близко к ним, что и создавало впечатление «тяжёлого взгляда». Но на его обще-положительный настрой это не влияло.
Бестужев закончил с санитарной обработкой, убрал спрей в карман, растёр состав по лицу.
– Посмотрели друг на друга, – приказал он. – Царапины, ссадины, синяки?
Десантников не касалось, только учёных. Парни посмотрели на лица друг друга, чтобы убедиться в отсутствии повреждений кожи. Бактерии, попавшие в кровь, требовали инъекций антибиотика.
– Лейтенант Лазарева,…
Анна уже сняла шлем, пристегнула его к поясу, и приглаживала рукой взъерошенные короткие светло-русые волосы. Расчёску давно с собой не носила, всё равно расчёсывать нечего, да и, как правило, некогда.
На обращение Дмитрия взглянула на него.
– Проверьте меня, – произнёс тот.
Бестужев при таких процедурах глаз не отводил, чем создавал неудобство. Но деваться было некуда, так что Анна внимательно осмотрела лицо майора от верха лба по линии роста чёрных с коричневым отливом волос до подбородка. Кожа была чистой, без повреждений. На чёрных ресницах и на веках ещё оставался спрей, так что и без того выделяющиеся тёмно-карие глаза Дмитрия блестели.
– Всё хорошо, товарищ майор, – кивнула Лазарева.
Он ещё секунду не отводил глаз, тоже осматривая её лицо с крупными чертами. Этого, в принципе, не требовалось, ведь Анна носила на поле шлем, но Дмитрию нравились её большие серо-голубые глаза, и ещё больше её выразительные скулы. Сейчас можно было воспользоваться моментом, чтобы получить эстетическое удовольствие. Только не задерживаться с этим, иначе Лазарева заметит, то интерес не только практический.
Бестужев кивнул, отвернулся от женщины, быстро обвёл взглядом своих людей:
– Всё в порядке?
– Так точно, – отчиталась его группа.
– Отлично, – сказал Дмитрий, расстёгивая свою сумку. Он вытащил портативный сжигатель и протянул Анне: – Лейтенант, сможете починить?
– Сейчас?!
– Да, прямо сейчас.
– Есть.
Пока Лазарева осматривала устройство, Бестужев продолжал раздавать в руки сидящим рядом разные вещи: портативный выделитель ДНК, компьютерный планшет, какой-то контейнер. Он достался капитану Багирову.
Анна, разобравшись, что не работает автоподжиг в камере сгорания, быстро устранила неисправность, и уже протянула было устройство старшему учёному, но тот отрицательно покачал головой:
– Нет, держите напротив меня.
Оказывается, пока она была занята, майор превратил салон вертолёта в лабораторию. Все, кто был рядом, держали для него что-нибудь.
– Нет времени, – усмехнулся Дмитрий, открывая контейнер, который стоял на коленках у Кости. – Отделённая железа будет вырабатывать мутоген не долго.
И Лазарева замерла. Потому что увидела, что образец тела мутанта упакован в обычный контейнер с пластиковой крышкой.
– Ааа…почему не в герметичном?! – выдохнула она, и едва не выронила сжигатель. Руки свело судорогой. – Это же…
– Герметичные закончились, – отмахнулся майор. – Так, до сих пор живая…
И точно, язык в контейнере, вырезанный вместе с частью глотки, дёргался, а на стенки брызгало блестящей прозрачной жидкостью из мягкой серебристой трубки, выходящей сбоку из грушевидного кармана языка.
– Господи,… – сглотнула Анна.
Затошнило так стремительно, что пришлось запрокинуть голову и смотреть в потолок, чтобы не видеть этой картины.
– Проблемы, лейтенант? – спросил Дмитрий.
За этот вопрос Лазаревой захотелось сунуть руку старшего учёного в сжигатель.
– Да! – резко выдала она, не опуская головы.
Багиров усмехнулся, глядя на злое выражение лица лейтенанта Лазаревой, обращённое к потолку салона, в очередной раз пожалел женщину, и кивнул своим:
– Пластыри из аптечек.
Ребята заулыбались, зашевелились, передали ему пластыри. Костя быстро наклеил их на контейнер, чтобы не было видно, что творится внутри:
– Всё, лейтенант, можете опустить голову, – сказал он.
Лазарева выдохнула, кивнула:
– Спасибо, товарищ капитан. Это нарушение правил безопасности!
Последнее адресовалось уже майору Бестужеву.
– Это безопасно, – ответил Дмитрий. – Мне можете поверить. Без взаимодействия с кровью ничего не случится.
Он ловко выхватил длинными крепкими пальцами диктофон из нагрудного кармана и вакуумную систему для забора крови, закатал рукав и взглянул на женщину:
– Не бойтесь. Я бы вами не рискнул.
– Не смешно, товарищ майор, – резко ответила Анна, но больше добавить ничего не успела, потому что Дмитрий воткнул иглу себе в вену.
– Пять минут после отделения. Железа продолжает выработку мутогена, – произнёс он в