Читать «Старые девы в опасности. Снести ему голову!»

Не поворачивая головы, Рики осторожно скосил глаза на спинку маминого мольберта.

— А все-таки мне скучно, — объявил он.

— Потерпи еще немножко, милый, умоляю, и смотри на папу.

— Ладно уж. Ведь людям часто приходится делать скучные дела, правда, пап?

— Когда я позировал, — отозвался его отец, — мне было позволено смотреть на маму, поэтому мне не было скучно. Но скука бывает разная, — продолжал он, — так же, как бывают разные типы зануд. Их даже можно классифицировать.

— И к какому же типу ты бы отнес мистера Гарбеля? — спросила его жена, отступая на шаг от мольберта. — Рики, посмотри на папу еще хоть пять минут, а потом мы устроим перерыв, обещаю.

Рики нарочито тяжко вздохнул и уставился на отца.

— Ну, из того, что нам о нем известно, — сказал Аллейн, — он принадлежит к эпистолярному типу. Классический вариант. При встрече он непременно станет показывать тебе вещи, на которые, попадись они тебе в жизни, ты никогда бы не посмотрел. Снимки незнакомых людей, заброшенных теплиц. Вырезки из газет. У него полно подобного хлама. Думаю, он носит его с собой и в первую же минуту разговора вываливает перед тобой, а ты только глазами хлопаешь и не знаешь, что сказать. Ты шевелишься, Рики.

— А разве пять минут не прошли?

— Нет, и никогда не пройдут, если ты будешь ерзать. Когда мистер Гарбель написал тебе в первый раз, Агата?

— Года полтора назад. Открытка пришла на Рождество. Всего я получила от него шесть писем и пять открыток. Последняя пришла сегодня утром. Тут я о нем и вспомнила.

— Пап, а кто такой мистер Гарбель?

— Один из маминых поклонников. Он живет в Приморских Альпах и пишет маме любовные письма.

— Почему?

— Потому что он уверен, что приходится маме четвероюродным братом. Но мне-то лучше знать…

— Что тебе лучше знать?

Зажав свободную кисточку в зубах, Трой невнятно пробурчала:

— Не двигайся, Рики. Умоляю!

— Ладно. Только пусть папа расскажет о мистере Гарбеле.

— Ну, он вдруг ни с того ни с сего прислал маме письмо, в котором сообщил, что дочь маминой двоюродной бабушки приходится ему троюродной сестрой и что маме, наверное, приятно будет узнать, что он живет в Приморских Альпах, в местечке под названием Роквилл. К письму он приложил карту Роквилла. На ней почему-то не было улицы, на которой он проживает, поэтому мистер Гарбель отметил ее от руки и рассказал, как редко он развлекается и ходит в гости.

— Скучновато ему живется.

— Видимо, настолько, что он в подробностях написал о еде, которую можно купить в Роквиле и не найдешь здесь, а также прислал маме номера газет с расписанием автобусов, сопровожденные замечаниями вроде: «Этот автобус я нахожу очень удобным и часто им пользуюсь. Он отходит от главной гостиницы каждые полчаса». Ты все еще хочешь слушать про мистера Гарбеля?

— Если не пришло время для перерыва, то почему бы и не послушать.

— Мама ответила мистеру Гарбелю. Она написала, что ее очень заинтересовало его письмо.

— Правда, мама?

— Не могла же я быть невежливой, — пробормотала Трой и положила розовый мазок на верхнюю губу Рики на портрете.

— Тогда он написал снова и прислал три использованных автобусных билета и один использованный билет на поезд.

— Мама собирает билетики?

— Мистер Гарбель полагал, что маме будет приятно увидеть билеты, проколотые кондукторами и контролерами специально для него. Он также прислал роскошные цветные открытки с видами Приморских Альп…

— Да-а?! Можно я возьму их себе?

— …на открытках мистер Гарбель нарисовал стрелочки, указывающие на то место, где стоит его дом, которого не видно, потому что снимки слишком мелкие, а также на дорогу, ведущую в дом, куда он иногда наведывается в гости. Только тот дом вообще не попал на открытку.

— Вроде картинки-загадки, да?

— Вроде. Еще он написал маме, как в пору своей молодости, когда он изучал химию в Кембридже, чуть было не познакомился с маминой двоюродной бабушкой, приходившейся ему троюродной теткой.

— Он взрыватель?

— Нет, он изучал другую химию. Когда он посылает маме подарки в виде использованных билетов и старых газет, он всегда делает приписку: «Посылает П. Е. Гарбель, улица Фиалок, Роквиль, миссис Агате Аллейн (урожденной Трой), дочери Стивена и Гарриет Трой (урожденной Бейнтон) и так далее…»

— Мам, это ведь о тебе, да?.. Ну, рассказывай дальше.

— Рики, — удивился отец, — неужели тебе интересно слушать про мистера Гарбеля?

— Да, мне нравится, — сказал Рики. — А про меня он писал?

— Не думаю.

— А про тебя?

— Он выразил предположение, что маме захочется прочитать мне некоторые отрывки из его писем.

— Мы можем поехать к нему?

— Да, — сказал Аллейн. — Думаю, у нас есть такая возможность.

Трой, оторвавшись от работы, изумленно глянула на мужа.

— Что ты такое говоришь? — воскликнула она.

— Мама, пять минут прошли? Точно прошли. Значит, мне можно слезть?

— Да, спасибо, мое солнышко. Ты вел себя потрясающе. Надо подумать, как тебя вознаградить.

— Например, поехать к мистеру Гарбелю.

— Боюсь, — сказала Трой, — папочка, бедняжка, сболтнул, не подумав.

— Ну тогда… Не прокатиться ли нам в Вавилон? — предложил Рики, искоса поглядев на отца.

— Ладно, — простонал Аллейн, изображая отчаяние. — Отлично. Прекрасно. Поехали!

Он одним махом усадил визжащего от радости Рики себе на плечи и ухватил его за лодыжки.

— Хорошая лошадка! — вопил Рики, похлопывая отца по щеке. — Гони в Вавилон без передышки!

Трой с нежностью взглянула на сына.

— Скажи няне, что я разрешила выдать тебе на ужин двойную порцию.

— А клубничного джема тоже двойную порцию?

— Если он остался…

— Класс! — обрадовался Рики и огласил комнату воплем голодного неандертальца. — Ветроногая лошадка! — прокричал он, и родители дружно подхватили:

— Да! И домой вернешься! — вопил Рики, когда его галопом выносили из комнаты.

Трой замерла, прислушиваясь, пока не стих грохот на лестнице, а затем взглянула на свою работу.

«Как я счастлива!» — подумала она, но в тот же миг всполошилась: «Надо постучать по дереву!» — и… устыдилась собственной глупости. Она неторопливо собрала кисти, сняла краску с волос надо лбом и пришла к более трезвой мысли: «Как мне повезло». В таком настроении ее застал вернувшийся Аллейн. Волосы у него были взъерошены, как у Рики, галстук болтался на плече.

— Можно посмотреть? — попросил он.

— Смотри, — разрешила Трой, вытирая кисти, — только ничего не говори.

Аллейн, улыбнувшись, подошел к мольберту. Трой изобразила головку, которая, казалось, вся была соткана из света. Даже черные пряди кудрей выглядели свитыми из солнечных лучей. Это был скорее набросок, нежели законченное произведение, но набросок столь точный и выразительный, что дальнейшая его обработка представлялась излишней.

— Надо бы над ним еще поработать, — пробормотала Трой.

— В таком случае, — сказал Аллейн, — дай-ка я постучу по дереву.

Трой бросила на него быстрый благодарный взгляд:

— А что