Читать «Падальщики. Книга 1. Непогасшая надежда»

Когда мы потеряли мир?

Наверное, когда возомнили себя богами. Когда решили, что имеем право разрушать планету и проектировать ее согласно нашим схемам. Мы растили сады в пустынях, чтобы усладить свой взор. Мы создавали острова в океанах, чтобы усладить наши тела. Мы поворачивали реки, осушая моря, чтобы выращивать пищу, которой не хватало все больше. Мы сбрасывали тонны ядовитых отходов в колодец, из которого пили. Мы истребляли живность и растили ее в неволе для собственного удобства. Мы стали болезнью для Земли.

А потом мы нашли свой ад.

Нашли где-то в глубинах тающих антарктических льдов, куда нас занесло в поисках новых мест, которые можно разрушить. Мы выпустили дьявола из недр и попытались его приручить. Но мы допускали ошибку за ошибкой, не желая признать тот факт, что есть феномены, с которыми мы не в силах совладать. Нечто могущественное и древнее, как сама природа.

Наше высокомерие мнимых богов подарило дьяволу свободу, и он без сожаления превратил нас в своих демонов.

Теперь настал его черед кромсать наши тела согласно его чертежам. Борьба с ним закончилась, едва начавшись. Потому что он могучий незыблемый глобальный и был таким с незапамятных времен. Это — активированный механизм природы, которую мы вынудили вынести нам смертный приговор.

Мы вынудили сам мир стереть нас с лица земли.

Вирус загнал нас в подземные клетки без окон и дверей, на корабли, которым не суждено причалить, на вершины гор, откуда никогда больше не спуститься. И стал выжидать, точно хищник — свою добычу, когда мы ослабленные, голодные, больные попытаемся вернуться в мир, ища надежды на прощение. Он обрубал ее безжалостно и свирепо, нахально заявляя, что отныне Земля — его вотчина.

7 декабря 2071 года. 07:34

Тесса.

Очередной дерьмовый сон, в котором все события происходят не по моему сценарию.

Один ученый-биолог с нашей базы сказал мне как-то, что сны не должны быть осознанными, потому что в таком случае мозг продолжает вести деятельность в активной фазе и в будущем может перегореть, как движок в автомобиле, если не давать ему продохнуть. Но в подобных снах, где я убегаю от полчищ зараженных, я бы хотела контролировать события. Потому что итог сновидений остается неизменным: меня настигают. Зараженные набрасываются на меня со всех сторон и впиваются острыми зубами в руки, ноги, живот, шею. Мне не столько больно, сколько страшно от того, что я не могу дотянуться до пистолета, который лежит всего в полуметре от меня.

Это мой инстинктивный страх — не успеть застрелиться до того, как потеряю сознание. Потому что как только я умру, я превращусь в одного из них.

Нас солдат учат оставлять одну пулю в магазине для себя. Как говорит Полковник Триггер:

- Укушенный человек — плюс один в стане врага.

Еще ни в одном сне я не успела застрелиться до того, как меркнет картинка перед глазами.

В коридоре раздались первые шаги — началась гонка за душевую. Я помню, как сама вставала на полчаса раньше объявленного подъема, чтобы успеть принять душ до завтрака. Но даже в такую рань в душевой уже была очередь из сотни таких же новичков. Новобранцам у нас тяжело — это факт. Но зато это — отличная школа жизни. Здесь под землей, вообще, быстро взрослеешь.

Наша подземная военная база официально носит название Объект 505. Но мы ласково зовем ее Желява. Когда-то давно во времена войн, которые прошли уже сотню лет назад, она являлась крупнейшей военной авиабазой в Европе. Здесь базировались истребительные и разведывательные эскадрильи, в чьей службе находились пять взлетно-посадочных полос. Огромный радар выигрывал преимущество для базы своим расположением на горе, в системе противовоздушной обороны целой страны он являлся ее центром. Подземный комплекс авиабазы был выстроен так, что способен выдержать удар двадцатикилотонной ядерной бомбы, а попасть внутрь базы можно было через четыре стотонные двери с воздушным подпором, они предназначались для самолетов.

Сегодня из наземного комплекса не осталось ничего кроме дверей. Да и тех всего две. Остальные входы мы потеряли. Взлетно-посадочные полосы заросли травой так, что их и не различишь посреди зеленого ковра, а заржавевший радар теперь служит постаментом для автоматической турели.

Отец рассказывал, что, когда они перебрались сюда, база уже много десятков лет была заброшенной и им пришлось буквально восстанавливать ее с нуля. Благодаря тем инженерам и строителям, у нас есть обогреваемые казармы, генераторы, вырабатывающие электричество из солнечных батарей, источник питьевой воды, трубы от которого проходят под землей до ближайшего родника, и вентиляционные шахты, благодаря которым мы до сих пор живы в этом гигантском гробу.

Удивительно, что спустя тридцать лет мы все еще пользуемся гениальными разработками тех инженеров. Прочность и долголетие укрепительных устройств, турелей, систем жизнеобеспечения объясняется осознанием инженеров прошлых лет сурового факта: мы не скоро выберемся наружу. Желяву воссоздавали из материалов и инструментов, что удавалось добыть во вражеском мире, зачастую в обмен на человеческие жертвы. Желява стоит на костях. В стенах Желявы течет кровь героев, самоотверженно пожертвовавших собой ради сохранения остатков цивилизации. Они в буквальном смысле закладывали нас кирпичами, пока враг пожирал их заживо. Я, как и тысячи остальных жителей базы, родилась посреди ада, мое рождение окроплено кровью десятков тысяч людей, которые возжелали умереть ради меня. А я даже не знаю их имен. Буддист любит говорить, что мы все прокляты с рождения, так он понимает смысл выражения «первородный грех». Мы должны были погибнуть, как повелел сам Бог, но мы и тут пошли ему наперекор, навечно прокляв себя и заперев под землей. Да, мы едва появились на свет, а уже пали в грех.

Как бы то ни было, но грешная Желява уже почти тридцать лет выживает во вражеском мире. В мире, который у нас украли. В мире, из которого нас изгнали.

Жизнедеятельность базы подобных масштабов невозможна без огромного количества отходов. Зараженные не могут найти нас по тому, что поступает в базу: солнечные панели снаружи, трубы с питьевой водой — все это не имеет манящего запаха. Но канализация и вентиляционные шахты — это иное, это — то, что исходит из базы, а значит оставляет за собой следы, по которым зараженные легко бы нашли нас, если бы не многоуровневая система фильтрации в отходных трубах. Именно по запаху зараженные вычисляли нас много лет назад.

Они чуют запахи похлеще волков. Заметки солдат, которым удалось покинуть атакованные лагеря и базы живыми, дают ясно понять, что зараженный способен учуять запах человеческой плоти за два километра, и тогда начинается цепная реакция или, как сегодня ее называют — цепная