– Слушаю!
– С запада на восток движется пикап. Похоже, тот самый, который был замечен на марше.
Офицеры и сержант прошли к окну-бойнице.
Самолов посмотрел на дорогу через бинокль и проговорил:
– Так, «Тойота», турель в кузове, там же два «духа». В кабине как минимум еще двое. Те ребята, которые торчат в кузове, смотрят на пост. Пикап держит приличную скорость. На турели по-прежнему нет пулемета. Что же означают все эти движения?
Он отошел от окна, то же самое сделали и Устоев с Бахтари.
– Черт его знает, Саша, – сказал Ахмет. – Но что-то наверняка означает. Ты свяжись с вождем племени. Может, он прояснит ситуацию.
– Почему ты раньше не связывался с ним?
– Его не было в селении. Уезжал в Хмеймим, на сбор полевых командиров оппозиционных сил, прекративших боевые действия.
– Сейчас на месте?
– Завтра будет.
– Свяжусь, поговорю.
– Ну тогда провожай!
– Одно замечание. Кондиционер не работает. Что с ним?
– Не знаю, вчера работал. Но в подвале есть еще пара штук. Они совершенно новые.
– Ладно, пошли.
Сержант остался на первом этаже, где находились отдыхающие солдаты его отделения. Российские офицеры прошли во двор.
«Тайфун» и «Урал» Самолова зашли за здание, под навес из маскировочной сети. Во дворе дожидались своего часа еще два «Урала».
Перед ними стоял взвод, построенный в две шеренги.
Заместитель Устоева подал команду:
– Смирно, равнение на середину!
Взвод выполнил команду, замер в строю.
Старший сержант доложил о готовности к совершению марша.
Командир взвода приказал:
– К машинам!
Солдаты выстроились перед задними бортами армейских автомобилей.
– По местам!
Бойцы быстро забрались в кузова грузовиков.
Устоев повернулся к Самолову и сказал:
– Счастливо отстоять смену, Саша!
– Спасибо, Ахмет. А вам счастливого возвращения.
– Удачи!
Устоев взобрался на место старшего передового «Урала». Колонна вышла с блокпоста на шоссе и свернула налево.
Проводив товарища, Самолов осмотрел внутренний двор.
Справа от шлагбаума располагалась своеобразная чаша передового поста, выложенная из мешков с песком. Левее – капонир, в котором стояла БМП-2 сирийского отделения. Башня боевой машины возвышалась над невысоким глиняным забором. Пушка и пулемет имели хороший сектор ведения огня, охватывавший практически весь фронт и фланги.
В дувале кое-где были проделаны бойницы для стрелков. По боевому расчету эти позиции должны были занимать сирийские солдаты. Взвод российской военной полиции в случае тревоги располагался в здании, на втором этаже.
Территория блокпоста была небольшой. Ее, как уже говорилось, окружал невысокий глиняный дувал. Кое-где в нем имелись проходы. За ним стояли двухэтажное здание, вышка с прожектором и навес для техники. С тыловой части к блокпосту подходила тропа. Она тянулась от селения Эль-Саура, в котором проживали люди из племени муали.
К взводному подошел наводчик «АГС-30» рядовой Артур Гатаев и спросил:
– Командир, где будем наш станок ставить? Для него позиция не предусмотрена.
– Возле вышки холмик. Посмотри его. Он вроде выше забора. Если так, то надо будет там расчистить площадку, рядом вырыть окоп.
– Это мне с Вовой Кузнецовым делать? Да тут грунт такой, что мы вдвоем площадку расчищать целые сутки будем. А окоп не выроем и до окончания смены. Ведь нам придется буквально вгрызаться в землю. Да и зачем это? Есть окоп у забора, с западной стороны вышки. От кого нам тут прятаться-то, в конце концов?
Самолов повысил голос:
– Непонятен приказ? А людей вам выделит Гураев. Я ему прикажу.
– Есть! Будем готовить позицию на холмике, черт бы его побрал.
Взводный собрался уйти на КНП, как вдруг услышал за спиной:
– Стоять! Стрелять буду!
«Это еще что за сюрпризы, – подумал Самолов. – Не иначе местные пришли. Разбаловал их Устоев. Хотя, может, и правильно сделал, что наладил контакт с ними. Муали – хорошие воины и надежные союзники. По крайней мере, так говорили нам на занятиях по особенностям несения службы в Сирии. Если они заключают договор, то не нарушают его в отличие от многих других, куда более крупных племен и народностей».
– Сказал, стоять, шкет! Подстрелю!
Взводный прошел за здание и увидел младшего сержанта Салаева. За проемом в заборе, в пяти метрах от него, стоял мальчуган в штанах и рубахе навыпуск. Он удивленно смотрел на сержанта.
– Что тут такое, Вели? – спросил Самолов.
– Да вот пацан неожиданно появился. Из кустов, что ли, выпрыгнул. А я обходил посты. Вот мы и встретились.
Взводный кивнул парню и приказал:
– Подойди!
Тот шагнул вперед и вдруг сказал на почти чистом русском:
– А если я шахид? Вдруг под рубахой у меня пояс со взрывчаткой?
– Плохой из тебя шахид, Басмач. Или тебе привычней по имени – Акрам?
– Откуда меня знаешь? – с удивлением спросил парень.
– Я должен знать все, что касается поста.
– Ага! Так ты новый командир?
– Угадал.
– Тебе про меня дядя Ахмет рассказывал?
– Да.
– И что? Пустишь на пост или прогонишь?
– Ты подойди. Зачем мы кричать будем? – проговорил Самолов.
Парень подошел. Младший сержант тут же ощупал его худое тело.
– Чисто! – доложил он.
Взводный усмехнулся и сказал:
– Ступай, Вели, передай прапорщику, пусть людей в помощь Гатаеву назначит.
– Есть!
Младший сержант ушел.
Самолов взглянул на парня. Тот застыл, глядя на бронированную машину, стоявшую под навесом. Прежде он наверняка ни разу не видел такого вот чуда военной техники.
– Вот это да! Это что такое? – спросил парень, указывая на бронеавтомобиль.
– Это «Тайфун».
– Чего?..
– Машина такая, «Тайфун» называется. Не видел еще?
– Нет! А можно поближе посмотреть?
– А ты знаешь, парень, что посторонним на посту находиться нельзя?
– Я не посторонний. Ахмет говорил, что я… как это? Сын полка, что ли? Но только я не понял. У меня есть отец, Карим Сахим. Я его сын, а не какого-то полка.
– Ну, не понял, так и не надо. Машину посмотреть можешь, но внутрь пролезть даже не пытайся! В «Урал» или в водовозку, которая у кухни стоит, – это пожалуйста. В «Тайфун» ни-ни! Хотя ты и не попадешь туда. Часовой не пустит.
– А как тебя зовут, командир?
Самолов опустился на корточки и сказал:
– А ты неплохо говоришь по-русски.
– Мама, как была жива, учила. Каждый день заставляла по-русски говорить. В нашем селении многие знают ваш язык. Вождь учился в России. Есть две женщины из Узбекистана и Таджикистана. Где эти страны находятся, я не знаю, но там тоже по-русски говорят.
– Извини, Акрам. Скажи, отчего умерла твоя мама? Но если не хочешь, то не отвечай.
Парень вздохнул и сказал:
– Отец говорил, что от какого-то рака. Она в Хомсе умерла. В больнице.
– Извини.
– За что? Ты же не виноват в этом. Да и никто другой тоже. Всевышний