Читать «Ринкар. Симбиоз»

Экран ярко сиял, и слепил глаза черноволосому мужчине. Ал сидел за компьютером, что-то интенсивно печатая. Его взгляд был напряжённым. Он хмуро смотрел в монитор, ведя деловую переписку с клиентом, и был довольно усталым на вид. Под глазами были мешки, а по глазным яблокам ветвились красные линии, намекая на бессонную ночь. Ал с облегчением думал, что начальник не обнаружил запах вчерашнего перегара, ведь спиртного выпито было изрядно. Чудом было то, что Ал вообще встал сегодня на работу, и смог живым добраться до офиса.

К счастью, день подошёл к концу. От мысли, что вскоре можно будет покинуть тесную коробку офиса, Ал удовлетворённо вздохнул. «Наконец, пивка смогу попить, - подумал он». Он был большим любителем выпить. Без него не проходила ни одна шумная вечеринка. Правда, подобный образ жизни имел неприятные последствия, с которыми Ал уже смирился.

Ал собрал вещи, выключил компьютер, и направился к выходу.

Прежде, чем уйти из офиса, он застыл перед дверью в кабинет, на которой было написано «Управляющий: Ронни Хьюс». В стороне, сидя за столом, суетливо перебирала бумаги секретарша Бонни. Ал замер в нерешительности, потому что на этой неделе вопрос насчёт зарплаты он задавал уже три раза, и ему казалось, что четвёртый раз спрашивать будет просто не вежливо. «Хотя, какого хрена?! - взорвался Ал. - Я тут пашу пять дней в неделю по девять часов, и вынужден выпрашивать честно заработанные деньги?!»

С этой мыслью Ал решительно постучал в дверь, и, даже не дожидаясь разрешения войти, открыл её.

- Он занят, э! Саша! Оборзел? - воскликнула Бонни.

«Падла! Просил же, не называть по имени!» - гневно подумал Ал.

Ронни, сидевший в свете монитора, стал глядеть на Ала исподлобья. Подобная дерзость явно не привела начальника в восторг, и он, пару раз кликнув мышью, спросил раздражённо:

- Тебя ответа дожидаться не учили, нет?

Ал хотел возразить так же дерзко, как и вошёл. Но стоило начальнику подать голос, как появившаяся прыть тут же сошла на нет, заставив Ала замяться в двери, как смущённую школьницу.

- Извините... Я насчёт зарплаты, - проговорил Ал робко, и, не выдержав взгляда Ронни, отвёл карие глаза.

Ронни был скандальным начальником, использующий диктаторскую манеру правления, и работать с ним было сущим кошмаром. Но у Ала не было выбора. С его уровнем квалификации он мог работать только офисным клерком, рассылая рекламные письма и ведя деловые переписки, и то, взяли бы его не в каждую контору. Попасть ему удалось лишь сюда, в «Хатсенд», где занимались рассылкой спама. Ал мог делать хорошо лишь три вещи: пить, играть в компьютерные игры, и печатать. Последнее вытекало из первых двух пунктов.

Далеко можно было пойти с таким послужным списком? Вот и Ал так думал.

- Слушай, извини конечно, - Ронни привстал, и Ал машинально отступил на шаг назад, - но я тебе уже пятьсот раз говорил, как только так сразу! Сколько ты меня доставать собираешься?!

- Извините, - кивнул Ал, тут же скрывшись за дверью, и закрыв её за собой. Хреново быть мигрантом. Повезло ещё, что вообще попал на работу в офис.

Ал замер перед дверью в недоумении, которое тут же сменилось безмолвной злобой. Ал гневно сжал губы, и чуть не ударил кулаком в дверь, подумав: «Мразь! Сука! Убил бы!»

- Получил? - скривив губу в усмешке, и показав средний палец с длиннющим ногтем, сказала Бонни.

- Да пошла ты в задницу! - вспылил Ал. Этот выпад шокировал Бонни. Она наморщила лоб и приоткрыла рот, обиженно глядя на Ала.

- Прости, - произнёс он шаблонно, для галочки. Не искренне. Бонни не заслуживала искренности. Она вела себя как последняя сука по отношению ко всем, кроме Ронни, с которым спала. Ей было в удовольствие демонстрировать своим поведением невероятно высокий уровень чувства собственной важности. Всё это бесило в ней, причём бесило очень сильно. Порой возникало желание взять стул, и заехать им ей по её разукрашенной роже.

Ал вышел из здания офиса, и закурил. Тут же его схватил приступ жуткого кашля, да такой, что его чуть не согнуло пополам. Лёгкие, как и горло, стало раздирать от боли, но Ал уже привык к ней. Закончив кашлять, он всё равно затянулся, с наслаждением чувствуя жгучий табачный дым.

От удовольствия у Ала закружилась голова. Было жалко, что оно такое краткосрочное, и к нему так быстро возникало привыкание. Докурив, Ал затушил сигарету, бросил её, и побрёл в сторону дома.

Он наблюдал за огоньками фонарных столбов, стоявших вдоль тротуара, и тускло освещающих улицу. Светлячки ламп мелькали над головой один за другим. Беспокойные мысли и жгучая ненависть к Ронни не оставляли Ала всю дорогу, от чего он выглядел довольно злобно.

Жил он неподалёку, арендуя жильё в дешёвом двухэтажном доме. Условия были не самые лучшие, но со временем Ал привык к ним, не обращая никакого внимания ни на беспорядок в квартире, который никак не волновал пьющую хозяйку, ни на бардак у себя в комнате. Под пиво всё было нипочём. Радовало только, что есть модель нейра, не самая последняя, но и не старая, к которой прилагался мощный компьютер.

К концу пути Ала стала схватывать одышка. Лишний вес давал о себе знать, но Ал не замечал этого, по-прежнему считая себя худым и красивым. Полнота пришла как-то незаметно, но дискомфорта много не доставляла, так что значения он ей особого не придавал.

Зайдя в подъезд, Ал посмотрел на почтовые ящики, висевшие на стене. Он подошёл к своему. Открыв его, Ал разглядел письма, большая часть из которых были не оплаченными счетами. Хозяйка всё никак не могла отправить чеки, пропивая все деньги ещё до того, как собиралась послать их на оплату коммунальных услуг.

Ал нашёл ещё одно письмо, и, увидев печать Нью-Йорского медицинского центра, замер. На конверте было написано: «Медицинское заключение и рекомендации врача. Пациент Можаев Александр Юрьевич».

 Прочитав отчество Юрьевич, Ал поёжился из-за нахлынувших воспоминаний.

Он, маленький, стоял перед столом, с испугом глядя на полупустую бутылку водки. У Ала снова возникло странное, неприятное чувство, будто что-то тянет в животе. Так было каждый раз, когда он слышал своё имя, или тем более имя отца. Отец его был программистом, хорошо зарабатывал, и первую половину жизни Ала проявлял себя как чуткий, заботливый человек. Но потом он спился, и умер от страшной болезни примерно за год, что оставило на сердце Ала несколько глубоких, до сих пор не затянувшихся ран.

От отца Ал унаследовал две привычки: любовь ко всему, что связано с компьютерами, и особенно играм, а так же