Читать «Князь Мещерский»

Приходилось видеть разъяренного тигра? Он смотрит на вас желтыми глазами и угрожающе рычит. Из оскаленной пасти капает слюна, а хвост яростно молотит по бокам. От такой картины кровь леденеет в жилах, как любили писать классики, и хочется нестись прочь, сломя голову. Только бесполезно — даже устать не успеешь…

У императрицы, сидевшей передо мной в кресле, хвоста, оскаленной пасти и капающей слюны не наблюдалось, но вид ее в полной мере соответствовал разъяренному тигру, вернее, тигрицы. Что, впрочем, не меняло ситуации. Не все ли равно, кто свернет вам шею — тигр-самец или его подруга? Мне захотелось стать маленьким и тонким, чтобы забиться в щель — вон под тот диван, скажем, и замереть там у стены, пока тигр будет ходить кругом и пытаться достать меня лапой. Она у него толстая, под диван не пролезет… Мечты, мечты. Я принял виноватый вид и опустил очи долу. Может, повезет, и меня не будут терзать?

— Что вы позволяете себе, князь?! Я разрешила вам встречаться с дочерью не для того, чтобы она ночевала в вашем доме!

Интересно, чем плох мой дом? Там уютно и клопов нет. А вот за Кремль не поручусь…

— Мало того, что вы подвергли опасности наследницу престола, оставив ее без охраны, так еще в постель затащили. Отчего молчите? Отвечайте! Не медля!

— Вам вредно волноваться, государыня. Вы перенесли тяжелую операцию. Это я вам как врач говорю.

— Что-о?!

Ну, вот — хотел как лучше…

— Позвольте мне рассказать, как было дело?

— Сделайте одолжение!

Яда в голосе тещеньки столько, что можно во флаконы разливать, а потом натирать спину против радикулита. Хотя не стоит, пожалуй, — кожа слезет…

— Вчера вечером мы с Мишей… бароном Зассом отправились в дом ювелира Натана Соломоновича Полякова дабы поздравить его племянницу Елизавету Давидовну с высокой милостью, которую вы ей оказали, возведя в потомственное дворянство и наградив орденом Святой Софии.

— Я вас на это не уполномочивала!

— Мы решили сами. Во-первых, хотели поздравить замечательную девушку и хирургическую сестру, во-вторых, барон Засс испытывает к ней сердечное влечение. Поскольку он мой друг, я не мог отказать ему в просьбе сопроводить к Елизавете Давидовне. Сам он стеснялся.

— Мне нет дела до его чувств!

— Понимаю, государыня, но именно с этого началось. Мы прибыли в дом Полякова, вручили Елизавете Давыдовне цветы, а ее дядя пригласил нас за стол — они как раз собирались отобедать.

— И вы, конечно, согласились.

— Отказать было неудобно. После той новости, что мы принесли…

— Не врите!

— У Полякова замечательный повар — во Франции учился.

— Вот теперь похоже на правду. Рановато я даровала вам титул, князь! Бегать по домам евреев ради угощения… Вы б еще в трактир зашли![1]

— Позвольте я продолжу?

— Сделайте милость.

— Не успели мы сесть за стол, как прибыла ее императорское высочество Ольга Александровна с фрейлиной.

— Для чего?

— Вручить Елизавете Давидовне жалованную грамоту вашего императорского величества. Понимаю так, что по вашему поручению.

Молчание. Ага, угадал.

— Я продолжу. Застав меня с Ми… бароном у Поляковых, Ольга Александровна очень рассердилась.

— Отчего?

— До недавнего времени она считала Полякову своей соперницей. Когда я лежал в госпитале с дыркой в голове, эти две красавицы устроили скандал прямо у моей койки — да так, что мне пришлось разнимать. Ольга Александровна тогда пообещала Поляковой сослать ее в Сибирь.

— Возможно, стоило.

— Тогда кто бы помогал оперировать вас, государыня?

— Не пытайтесь разжалобить меня, князь! За оказанные услуги вы и ваши знакомые вознаграждены весьма щедро. Отвечайте по существу! Что сделала Ольга?

— Вручила Елизавете Давыдовне жалованную грамоту, после чего отвела меня в другую комнату, где нанесла легкие телесные повреждения, не приведшие, впрочем, к длительному расстройству здоровья.

— Что-о?!

— Схватила за ухо и стала его крутить. Было очень больно.

— Это еще не больно.

Звучит многообещающе…

— Ольга Александровна посчитала, что я приехал к Поляковым, чтобы повидаться с Лизой. Я сказал ей, что она заблуждается, и предложил убедиться лично. После чего Ольга Александровна приняла предложение Полякова разделить с ними трапезу.

— Боже! Моя дочь с евреем-ювелиром!

— У него замечательный повар. Графиня Адлерберг была в восторге. А Ольга Александровна сумела убедиться, что Полякова с благосклонностью принимает знаки внимания от барона Засса.

— А дальше?

— Я для нее пел.

— Князь — у еврея?

Какой сарказм в голосе! Из ее императорского величества вышел бы великолепный тролль. Выпустить бы ее на пространство Интернета…

— До танцев дело не дошло?

— Нет, государыня. После песен Ольга Александровна пожаловалась мне, что дом ее разрушен, ей негде преклонить голову, и попросила приютить. Как я мог отказать?

— Князь!!!

— Все было так, государыня! Клянусь!

Я перекрестился.

— А в постели вашей она как оказалась?

— Извините, государыня, но это личное дело.

— Все! Что касается наследницы трона Российской империи! Не является личным делом какого-то князя! Вам это понятно?

— Да, государыня! Но позвольте мне закончить?

— Говорите!

— В том мире у меня была дочь Даша, летами как Ольга Александровна. Когда однажды она привела в дом молодого человека и заявила, что будет с ним встречаться, мне захотелось убить этого наглеца. Как он смеет претендовать на мою девочку? Но потом я понял, что неправ. Дочь выросла и имеет право на любовь. Это грустно осознавать, но такова жизнь.

— Не заговаривайте мне зубы, князь! Ваша дочь не является наследницей престола Российской империи. Она может спать с кем угодно, тем более, насколько слышала, нравы в покинутом вами мире весьма свободные. Не пытайтесь перенести их сюда! Вы все сказали?

— Нет. Я люблю Ольгу, а она любит меня. Наши чувства выдержали испытание разлукой. Ваше императорское величество! Покорнейше прошу у вас руки вашей дочери. Обещаю быть ей любящим и верным мужем.

Задумалась. Может, с этого следовало начинать?

— Я подумаю о вашей просьбе. Но вы должны поклясться, что впредь Ольга никогда более, слышите? никогда не будет ночевать у вас, даже если сама этого попросит. Понятно?

— Клянусь!

— И я не хочу, чтобы она забеременела до свадьбы.

— Обещаю. Я врач, и знаю, как этого избежать.

— Я вас услышала.

Хм! Выходит, что в Кремлевском дворце с Ольгой можно? Странные у них здесь правила[2].

— А теперь расскажите, как у вас хватило ума ввязаться в дуэль?

— Мне бросили вызов.

— Вам не следовало его принимать. Лейб-хирург государыни, действительный статский советник, а ведете себя, как мальчишка.

— Я собирался извиниться.

— Только это вас оправдывает. Александр Иванович принял извинения?

— Нет. Пришлось стреляться.

— Что-о?! И?

— Гучков убит.

— Вы, поистине, исторический человек, князь! — Мария всплеснула руками. — Как Ноздрев у Гоголя. Постоянно ввязываетесь в какие-то истории. Отдаете себе отчет, чего натворили? Газеты станут писать, что я расправляюсь с политическими противниками руками придворных.

— Не станут.

— Отчего так уверены?

— На дуэли присутствовали репортеры — их пригласил покойный. Они стали свидетелями, как я предложил Гучкову извиниться, а тот отказался.

— Позер! — фыркнула Мария. — Даже умереть захотел красиво. Знаете, для чего он прибыл в Кремль после взрыва и не уходил, когда его попросили? Думал воспользоваться растерянностью должностных лиц и возглавить