Читать «Давай убьём друг друга»

Я наткнулась на него в ночном клубе. Девчонки притащили меня сюда отметить первую после новогодних праздников рабочую неделю. Ну как наткнулась — это он толкнул меня, пробираясь к выходу.

Я обернулась и на миг затаила дыхание. Он был хорош. Рост — выше меня на голову, если не больше, ширина плеч, тело, которому явно уделялось немало времени в спортивном зале, и встрепанная мальчишеская челка над широкими бровями. Парень прижимал к уху телефон и морщился, пытаясь уловить голос собеседника — в клубе дело, близкое к невозможности. Скосив на меня глаза, он кивнул в знак извинения, а потом вдруг отнял от лица телефон и широко улыбнулся.

— Охренительно выглядишь! — проорал он, показав большой палец.

Это прозвучало так неожиданно, что я рассмеялась. И, что мигом прибавило ему очков, это не было попыткой снять меня, потому что парень тут же возобновил движение к выходу, как и попытки докричаться до собеседника.

Я проводила его взглядом. Заодно оценила подтянутую задницу — и мне очень захотелось увидеть ее, так сказать, в натуре. Жаль, что он наверняка пришел с девушкой — у такого прекрасного образчика мужской красоты не может не быть девушки.

Алька всунула мне в руку очередной ядреный сносящий голову коктейль, что-то на основе водки и красного апельсина.

— Ну как? Увидела кого-нибудь симпатичного?

Я только улыбнулась, потягивая через соломинку напиток. Пожалуй, что увидела. Неожиданно быстро — даже если учитывать, что сегодня в клуб я пришла с четким намерением найти себе приключения на задницу.

Дело в том, что я только что рассталась с парнем, с которым была вместе полтора года. Рассталась полностью по своей инициативе: в последнее время Димка просто довел меня желанием во что бы то ни стало «узаконить наши отношения».

Эта картонная формулировка раздражала меня едва ли не прежде всего. Что еще за «узаконить» — как будто встречаться, даже жить вместе может быть в наше время незаконно. Слава богу, сейчас не средние века, чтобы сексом можно было заниматься лишь после брачного обряда, а простыню со следами первой крови вывешивали бы на всеобщее обозрение.

Кстати, о сексе — Димка с месяц назад начал отказывать мне в сексе, видимо, решив, что никакой другой способ на меня уже не подействует.

Да-да, я знаю, звучит смешно. «Дорогая, я хочу тебя. — Ах, дорогой, у меня так болит голова» — вот это повторялось изо дня в день, только роли наоборот. То у него болела голова, то нездоровилось, то устал и хочет спать. Я не нимфоманка, но месяц без секса для молодой здоровой девушки при наличии под боком партнера — ну знаете, что-то тут не так.

Вообще говоря, я догадывалась, что. Димуля и до этого намекал, как ему надоело горбатиться на дядю и с каким удовольствием он бы помогал в бизнесе моему отцу, как развернулся бы, если бы встал во главе маленького филиала или даже просто одного из отделов нашего головного офиса.

Пока-то он разворачивался только на диване, с одного бока на другой.

Статус моего мужа обеспечил бы ему тепленькое местечко без особых обязанностей, обеспеченное будущее и возможность просиживать задницу в кресле, покрикивая на подчиненных.

В общем-то я его понимала… вот только замуж выходить пока не планировала.

Рассматривая зал поверх соломинки и насаженной на стенку бокала дольки апельсина, я снова увидела того высокого парня. Теперь он шел в обратную сторону.

Меня он не заметил, смотрел в пространство и, мне показалось, был чем-то озабочен. Впрочем, в мигании стробоскопов так просто и не разглядишь. Как назло, включился бодренький такой даб-степчик, и свет мигал психоделически.

И все же отличная фигура. И рост. И походка. То, что нужно, для небольшой физзарядки на вечер — или даже на весь уик-энд.

Интересно, как выглядит его девушка? Такая же подтянутая красотка или, по законам комедии, низенькая пышечка?

Я присмотрелась, но девушки рядом не увидела. Он разговаривал с двумя парнями. Похоже, пришел исключительно в мужской компании.

А это шанс.

Я отставила бокал на барную стойку и ухватила Альку и Эрику за руки. Катажинку уже было не оторвать от бармена, она лежала на стойке так, что ее полноразмерные троечки чуть не вываливались из декольте. Бармен профессионально улыбался, поглядывая на выставку достижений народного хозяйства.

— Я хочу вон того красавчика, — я ткнула пальцем в сторону высокого парня. — Сможете устроить?

Во-первых, обозначить границы, пока ни одна из моих любимых акул не положила глаз на мою добычу. Во-вторых — Янике Миргородской самой суетиться не по статусу. Нет, вперед пойдут разведывательные корабли, а флагман поднимет орудия к бою лишь тогда, когда все будет уже подготовлено.

— О-о, — многозначительно проронила Эрика.

Алька же деловито осведомилась:

— Тот высокий? У самой сцены? Губа не дура!

— По воробьям не стреляем, — мурлыкнула я.

— Катьку берем? У нее уже на мази, похоже.

— Сейчас я ей пару слов скажу, — Эрика склонилась к Катажине.

И тут зазвонил — точнее, завибрировал, в оглушительном грохоте музыки я ничего не слышала — телефон.

Один взгляд на экран заставил меня нахмуриться.

Мама.

Время было еще детское, едва миновала полночь, но мама никогда не звонила после десяти. Ярый фанат здорового образа жизни, мама во всем следовала заповедям фитоняшек и спать ложилась с петухами.

Звонок поздней ночью означал что-то недоброе.

— Девчонки, я на пять минут. Можете приступать, я вас найду.

Пройдя узкий коридорчик на пути к туалетам, я толкнула плечом тяжелую дверь. Даже не стала брать шубку в гардеробе, просто выпорхнула на улицу под грохот и девичьи визги, несущиеся из зала. Холодный январский воздух приятно освежил разгоряченное тело.

Справа от входа, на загороженном от ветра пятачке, курили. Я свернула влево.

— Алло? Мам?

— Яника, прадедушка умер, — раздался далекий, какой-то неземной мамин голос.

Поверила я сразу, да и оснований не верить у меня не было. Последние десять лет мой прадед — основатель финансовой империи Миргородских, Михаил Ефремович Миргородский — провел в здании Первой городской больницы — в коме, с лишь редкими моментами прояснения сознания.

Наверное, грешно так говорить, но в какой-то мере каждый из нас ждал известия о его смерти. Да, печально, все же часть семьи — да какая часть: прадед, как забитый в незапамятные времена гвоздь, скреплял всю нашу родственную пирамиду, вавилонскую башню семейных связей, члены которой уже давно разговаривали на разных языках. Печально — и в то же время, думаю, не солгу, если скажу, что мы все вздохнули с облегчением.

Вот оно и случилось.

— Все нормально? Мне приехать?

— Да, приезжай в понедельник. Возьми отгул на работе. Похороны скорее всего во вторник или среду, утрясаем этот вопрос. В понедельник огласят завещание.

Потянулась пауза. Слишком большое значение это имело для нас.

— Хорошо, — наконец сказала я. — К