Читать «Чароплет»

Франческа спохватилась, что использовала неопределенное местоимение, лишь когда пациентка забилась в конвульсиях.

Легкие доставленной в лечебницу девушки были опутаны неизвестным заклятьем, и Франческа запустила в ее грудную клетку несколько золотых фраз в надежде разрушить чары — при благоприятном исходе она бы уже вытягивала посторонний текст у пациентки из горла.

Однако заклятье оказалось крепким, а разночтение, нечаянно допущенное Франческой, протолкнуло его из легких прямо в сердце, которое тут же застыло, скованное злокозненным заклинанием.

Оказавшаяся на краю гибели, пациентка сдавленно захрипела.

Франческа заметалась взглядом по операционной, но вокруг было пусто — только белые стены и зеленеющий за окном Авил. Голоса других лекарей-чарословов, занятых спасением пострадавших от недавнего ликантропского набега, доносились откуда-то из дальнего конца коридора. И в лечебнице, и в святилище не хватало рук, поэтому Франческа находилась в операционной одна.

«И хорошо, — мелькнула ужаснувшая ее саму предательская мыслишка. — Никто не заметит моего позора».

Она повернулась к пациентке. Широко открытые зеленые глаза девушки затопила чернота. Биения крови на вздувшихся шейных венах не прощупывалось.

У Франчески закололо кончики пальцев. Нет, так не бывает! У нее не случается ошибок, она не бросается неопределенными местоимениями.

— Дейдре, держись! Не уходи! — позвала Франческа, вспомнив имя, которое успела шепнуть ей девушка до того, как заклятье проникло в сердце.

Никакого отклика.

Самого заклятья, написанного на неизвестном ей языке, Франческа не видела, но отчетливо различала его высвеченные золотистыми противодействующими чарами контуры, оплетающие сердце пациентки.

Требовалось срочное вмешательство.

Магические руны создаются у чарословов в мускулах — через несколько секунд под кожей левого предплечья Франчески уже светилось несколько серебристых фраз. Правой рукой она вытянула заклинание наружу, и чары моментально образовали короткое острое лезвие.

Движения Франчески отточенностью не уступали хирургическому инструменту. Под черной мантией мага с наброшенной поверх красной столой клирика скрывалась высокая гибкая фигура, длинные каштановые волосы оттеняли бледное лицо с большими карими глазами. Не искушенный в магии дал бы ей на вид лет тридцать. Любой чарослов с ходу накинул бы еще столько же.

Левой рукой Франческа разорвала блузу пациентки. Гладкая оливковая кожа, точеный подбородок, волосы цвета воронова крыла — все указывало на юный возраст Дейдре, и только морщины вокруг глаз ложились отпечатком прожитых лет.

Пол под ногами Франчески содрогнулся, деревянные стропила скрипнули — то ли небольшое землетрясение, то ли очередная атака ликантропов.

Где-то в лечебнице или в смежном с ней здании святилища взвыл мужской голос.

Франческа уперлась левой рукой в плечо Дейдре — и на миг замерла в нерешительности, но, как обычно, принялась искать спасение в действии.

Несколькими точными надрезами она вскрыла маленькую грудную клетку пациентки, обнажая переплетение костей и мышц. Следующий разрез прошел между пятым и шестым ребрами, от грудинной кости через бок до позвоночника. Хлынула алая кровь. Обнадеживает. Будь она гуще и темнее, это означало бы верную смерть.

Франческа раздвинула ребра и сотворила заклинание-распорку.

Вой в отдалении нарастал.

— Дейдре, держись! — приказала Франческа, просовывая руку в грудную клетку девушки и нащупывая сердце. Затаив дыхание, она стала по одной отдирать смертоносные фразы.

Пол снова заходил ходуном. Еще секунда, и в вой вплелся третий голос.

Закусив губу, Франческа сняла последний виток стягивающих чар. Сердце разбухло от крови, но биться не спешило. Франческа принялась ритмично сжимать его рукой и уже собиралась признать поражение и позвать на помощь, когда оно вдруг зашевелилось.

Словно мешок с червями.

— Боже Всевышний… — прошептала Франческа.

Если сердцу перекрыть приток крови, четкий ритм разладится, сменяясь судорожными спазмами. Франческа упорно продолжала прямой массаж, однако с каждым нажимом шевеление слабело. Мышца сдавалась на милость смерти.

Франческа, в отличие от нее, сдаваться не собиралась и работала кистью как заведенная, не в силах остановиться.

К вою присоединялись все новые и новые голоса, взлетая и опадая в душераздирающих модуляциях. При всей своей заунывности, этот вой нисколько не напоминал ежедневные молитвенные песнопения.

То ли в лечебнице, то ли в святилище зрела какая-то новая беда. Возможно, привезли еще пострадавших. Или кто-то из ликантропских чарословов преодолел городские стены средь бела дня.

Но Франческе сейчас было не до того. Руки превратились в лед. Ноги дрожали. Она едва не падала на свою пациентку. Мир растворился в пелене слез.

Сердце больной замерло.

— Создатель, прости, — прошептала Франческа, разжимая ладонь. — Прости. — Кончики пальцев словно кололо сотнями игл. — Мне жаль… очень жаль.

Она поникла головой и закрыла глаза. Время стало чужим. Она всегда гордилась своими провидческими способностями — умением заглянуть в будущее пациента, заранее угадывая опасные моменты и шансы на выздоровление. Однако смерть Дейдре застала ее врасплох, выбила из колеи, выталкивая из времени и из собственного тела.

На миг Франческа будто увидела себя со стороны: целительница в черной мантии, только что погубившая пациентку. Отстраненность дарила ощущение непричастности и в то же время будто сковывала.

Франческа вернулась обратно в собственное тело, смаргивая слезы. Никогда прежде, сколько себя помнила, она не плакала перед пациентами — ни живыми, ни мертвыми. Но теперь все по-другому, теперь ее оплошность — одно-единственное неверное слово, треклятое неопределенное местоимение — стоила пациентке жизни.

Жгучая ненависть к себе захлестнула Франческу. Она до боли закусила губу.

А потом, так же внезапно, как и нахлынула, злость улетучилась, и Франческа вспомнила выпускной в целительской академии Порта Милость. Она тогда попросила своего наставника о прощальном напутствии. Старый целитель улыбнулся натянуто: «Постарайся, чтобы твое кладбище росло как можно медленнее».

Выпускница Франческа откликнулась нервным смешком.

И вот теперь, застыв над первой погубленной ею пациенткой, она смеялась снова и никак не могла остановиться. Непонятное веселье рвалось наружу, словно пузырьки газа. «Чтобы твое кладбище росло как можно медленнее». Животики надорвешь.

Постепенно смех иссяк, и наступило опустошение.

По всей лечебнице гулял вой. Франческа глубоко вздохнула. Ее ждут другие больные. Если собранности нет, ее нужно изобразить. Набросав наспех несколько впитывающих абзацев, Франческа удалила кровь с рук.

Пол затрясся снова.

— Лютует? — раздался чей-то шепот.

Вздрогнув, Франческа посмотрела на дверь. Никого.

— Уже лютует? — прошептал тот же голос.

Франческа обернулась. Операционная пуста, в окне только очертания минаретов и далекая путаница городских закоулков. Коридор? Нет, тоже пусто.

Слабый стон.

— Скоро нагрянет сюда. Помогите подняться.

Только теперь Франческа догадалась, кто с ней говорит,