Борис Пономарёв
Мустафа Голубич – тайный агент Сталина
К истории Первой мировой войны (Исторический роман)
Введение
Мустафа Голубич (1889–1941)
Интриги, покушения, убийства, а также вероломство и предательства пронизывают всю историю человечества. Что же касается 20-го столетия, то оно буквально до краев наполнено ими. При желании всю историю самого жестокого века можно было бы изучать по акциям разведывательных служб, в которых политические убийства, похищения, вербовка и перевербовка являются самыми заметными вехами.
Убийство трех последних российских царей, успешное покушение на министра внутренних дел России Плеве (1904 г.), премьер-министра России П. Столыпина (1911 г.), эрцгерцога Австрии Франца Фердинанда (1914 г.), похищение руководителей военной организации русской эмиграции во Франции генералов Кутепова и Миллера, убийство Льва Троцкого и его сына Седова, жесточайшая партийная чистка, проведенная сталинским руководством Коминтерна, затронувшая практически все коммунистические партии мира, и, наконец, апофеоз жестокости – две мировые войны – вот чем запомнилось это столетие.
В эти события было вовлечено огромное количество людей, но, пожалуй, только один человек стал участником большинства из перечисленных событий. Член террористических организаций «Молодая Босния» и «Черная рука», один из организаторов сараевского покушения, развязавшего 1-ю мировую войну, участник двух балканских войн, кавалер золотой медали за личное мужество, арестант и обвиняемый в салоникском процессе, стоившем жизни легендарному Драгутину Дмитриевичу-Апису. Человек, лично заявивший сербскому королю Александру Карагеоргиевичу о своем намерении убить его в отместку за казнь Аписа, активный участник похищения Кутепова и Миллера и убийства Л. Троцкого, и, что очень важно, человек, которого горячими объятиями встречал сам Иосиф Сталин, наконец, личный враг и соперник Иосипа Броз Тито. Человек, последней акцией которого стал военный переворот в Сербии в марте 1941 года и создание правительства, подписавшего договор с Советским Союзом, отсрочившим нападение на него фашистской Германии. Имя этого человека – Мустафа Голубич.
Много лет тому…
Каждое летнее воскресенье, когда отец был свободен, Елизавета Манчич, а пока еще просто Лиза, ждала с нетерпеньем. Как правило, после семейного завтрака она вместе с родителями отправлялась на прогулку по Белграду, которая обычно растягивалась на целый день. Сначала была поездка в одноконной коляске, потом спортивные игры на зеленых лужайках Калемегдана, затем вкуснейший обед в одном из бесчисленных ресторанчиков старого города. После обеда семья неспешно прогуливалась по пешеходным улицам Белграда – Теразии и Кнез Михайлова. Заканчивался день на знаменитой Скадарлии, где все гудело от музыки, ярко горели фонари и вкусно пахло жареным барашком и вином. Искусные повара умело смешивали исконно славянскую кухню с малоазиатской, принесенной на эти благословенные земли турецкими армиями. Смешивались не только кухни, но и музыка, покрой одежды, черты лиц, характеры и привычки людей.
Прогулка в коляске начиналась от крепости Калемегдан, заложенной еще во времена Древнего Рима на огромной скале, словно специально поставленной в месте слияния широкой и неспешной Савы с могучим и необозримым Дунаем. С утеса видно, как долго воды двух рек текут бок о бок, не смешиваясь и сохраняя каждая свой цвет.
Елизавета всю свою жизнь помнила, что в тот жаркий летний день по набережной Карагеоргиевича в обоих направлениях разъезжали легкие коляски с откинутым верхом. Когда они были совсем недалеко от речного острова Ада Цеганлия и железнодорожного моста через Саву, их внимание привлекла группа нарядно одетых горожан и студентов в форменной одежде. Их взоры были направлены на мост, где выделялась одинокая фигурка юноши. В толпе были слышны голоса: «Да не прыгнет он – это же безумие», «Простите, что здесь происходит?», «Скажите, что он собирается сделать?», «А как он туда попал?».
Господин Манчич просит остановить коляску, и семья выходит из нее. Девочка проворно пробирается сквозь толпу к самому берегу:
– Мама, папа, посмотрите. Кажется, он собирается прыгать!
– Лизонька, не выдумывай, – возражает ей подошедшая мать, – оттуда невозможно прыгнуть – он насмерть расшибется об воду.
– Мустафа не расшибется. Он человек без нервов и страха. Если сказал – сделает, – громко возразил ей один из студентов.
– Это Мустафа Голубич – боснийский серб, – добавил другой. – Это он на спор делает.
Фигурка на мосту шевельнулась и вдруг одним ловким движением взметнулась на перила ограждения, еще выше поднявшись над белесо отсвечивающей далеко внизу водой.
– Ааах, – разом выдохнула толпа. Где-то заплакал ребенок. Девочка Лиза замерла, прижав к груди сжатые в кулачки руки и широко распахнув испуганные глаза. Мгновение – и маленькая фигурка отделилась от опоры и вытянувшейся в струнку спицей стремительно понеслась вниз, к воде. Над рекой повисла абсолютная тишина. Еще мгновение и спица почти без всплеска вонзилась в воду.
– Ооох, – прокатилось по толпе. Снова тишина и звонкий детский голосок:
– Он упал, да? Мамочка, он упал?
Все находящиеся в толпе замерли в нервном ожидании. Очень медленно идут секунды. Внезапно вода разомкнулась и из нее, сопровождаемая ликующим криком людей, показалась черноволосая голова.
– Урра, урра! Браво! Браво! – кричали все собравшиеся. «Ура!» – кричал студент, назвавший имя храбреца. «Ура! Он выиграл!»
В это время ныряльщик медленно и как будто торжественно подплывал к берегу. Вот он ухватился за кусты, подтянулся и одним рывком выбросил свое загорелое тело на берег. Толпа разразилась аплодисментами. Юноша сдержанно поклонился.
– Пропустите, пожалуйста. Посторонитесь, – к герою уже спешили двое полицейских. – Посторонитесь. Нельзя на мост. Нельзя прыгать. Это запрещено. Если каждый…
– А вы думаете, что каждый может это сделать? – под дружный хохот спросил кто-то полицейского. Но тот не слушал. Он призывно махал рукой молодому человеку:
– Идите сюда, пожалуйста. Да, прямо сюда.
Молодой, красивый, загорелый Голубич легко перемахнул ограждение и остановился перед блюстителями порядка. Он искал кого-то в толпе. Наконец, он увидел друзей.
– Драго, друг, давай одежду.
К нему протиснулась группа студентов. Они хлопали его по плечам и спине, обнимали и восторженно покачивали головами.
– Браво, Муйко, ты выиграл. Ребята, все на Скадарлию в «Три шешира».
– Простите, какие «Три шешира»? А в участок не желаете? Нет уж, сперва извольте в участок.
Но студенты окружили Голубича, не пропуская к нему полицейских.
– Господа, позвольте, прошу вас, позвольте. Господа, будьте любезны.
Но господа студенты и не собирались быть любезными. Они все теснее окружали своего кумира. Один из полицейских достал свисток, и пронзительная трель распорола раскаленный воздух.
– Одну минуточку, господин вахмистр, – обратился к полицейскому отец Лизы. – Я прошу вас, оставьте его в покое. Не надо в участок. Поймите, голубчик, это было не хулиганство, а пари. Понимаете, джентльменское пари? Если хотите, оставьте его под мою ответственность, – добавил он и, заметив на лицах служивых сомнение и недоверие, достал из кармана какую-то карточку и показал её одному из полицейских.
– Слушаюсь, ваше благородие. Только как же это. Надо бы в участок.
– Ничего, ничего. В следующий раз. Вот если он еще раз прыгнет, мы его точно сведем в участок. Ну, что же, молодой Икар, поздравляю. Браво! Это было действительно здорово. Ступайте на Скадарлию и отпразднуйте победу человеческого духа над страхом. Только без озорства, а то вам, наверное, сейчас море по колено. Позвольте мне пожать вашу руку. Браво, Мустафа, браво, Голубич!
Рядом с отцом, прижав к груди кулачки, замерла в восторге его дочь Лиза. Она не сводила восторженных, сияющих глаз с героя.
– Слушай, а кто он такой? – провожая глазами толпу студентов, спросил второй полицейский.
– Депутат Скупщины Манчич, – ответил ему напарник.
1941 год…
Мутновато-зеленая толща воды. Откуда-то из глубины на поверхность усиленными гребками поднимается человек. Подняв вверх голову, он всматривается в поисках просвета, но вода по-прежнему непрозрачна. Пловец с трудом сжимает губы – ему уже не хватает воздуха. Еще и еще вверх. Вот он свет. Очень яркий свет. Но он не выдерживает и широко распахнутым ртом хватает воду, и… просыпается от направленного прямо в лицо мощного фонаря и резкого голоса:
– Хальт, просыпайтесь, быстро просыпайтесь…
* * *Мрачная комната в гестапо, подвальное помещение без окон. Слева от входной двери у стены обычный канцелярский стол. На нем аккуратная стопка бумаги, настольная лампа с красным металлическим абажуром. Некоторое время это помещение пусто. Но вскоре дверь распахивается. В комнату энергично входит немецкий офицер в походной форме, за ним высокий мужчина в костюме, со связанными за спиной руками. У мужчины крупный нос с горбинкой, высокий лоб, темные, слегка