Читать «Исполнитель. Книга 2»

После роскошной жизни в парижских гостиницах Александр оказался в чреве старого корабля.

Узкий коридор, ведущий в туалеты и душевые. Слева и справа – некрашеные двери в металлические норы, которые называли здесь каютами.

Мальцев читал журналы о пассажирских судах, книги о «Титанике» и всегда представлял каюты, как удобное жильё. Но здесь!!! Здесь это не было жильём. Узкие пеналы с втиснутыми в них кроватями в два яруса. Малюсенькое круглое окно, которое называли иллюминатором, железный шкаф… И всё!

Это тюремная обстановка начала его угнетать с первой же минуты, как он вошёл в каюту номер семь. Кроме Александра здесь находились трое мужчин со смуглой кожей.

– Добрый день, друг! – на скверном французском языке произнёс один из них.

Он был толстым, с чёрными усищами и выпуклыми глазами.

– Я – Мустафа! – добавил он.

Александр пожал руку, а затем представился другим спутникам. Сразу же выяснилось, что все они сирийцы и едут в Аргентину, навсегда, к своим родственникам.

Это рассказал Мальцеву Мустафа. Ему было лет сорок пять. Мустафа единственный, кто как-то мог выразиться по-французски. Остальные, двое его земляков, были ещё юношами, лет по 18–19 и говорили только на своём родном языке.

– Он есть мои племянники! Два племянники! – показал Мустафа два пальца.

Александр и Мустафа заняли нижние койки, а племянники сразу ловко забрались на верхние.

Судно качало. В каюте было душно. Александр открыл иллюминатор, чтобы её проветрить. Но тут же со своей кровати спрыгнул Мустафа:

– Не можно! Не можно! Вода входить! Вода входить! – лепетал он с выражением ужаса на лице и захлопнул круглое оконце.

Мальцев вышел в коридор. Он надеялся, что здесь будет посвежее. Но ни тут то было! В коридоре жутко воняло чесноком, потом и канализацией.

Ему показалось, что где рядом говорили по-русски. Александр прислушался. Голоса доносились из пятой каюты.

«Нет, это украинский язык!» – вздохнул он с облегчением.

На завтрак все пассажиры второго класса собрались в кают-компании второго класса. И здесь Мальцев смог увидеть, с кем свела его судьба на пассажирском корабле «Хосе Менендес».

Две многочисленные еврейские семьи из Польши, две семьи из Западной Украины (входила в состав Польши), четверо молодых, лет по двадцать пять, с армейской выправкой хорватов и семья из Испании.

Завтрак был невкусным и убогим. Каша, жидкий кофе, сливочное масло и несвежий хлеб.

Мальцев наблюдал за испанцами. Он – мужчина лет тридцати пяти, она – очень худая, непричёсанная с чёрными кругами под глазами… и двое дочерей лет восьми и шести…

«Мне надо от них надо держаться подальше. Если начнутся расспросы, то могут появиться какие-то общие знакомые с Пабло Мачадо, о которых я не имею никакого представления». – С опаской поглядывал на испанскую семью Александр.

После завтрака, украинцы, как-то очень быстро забрали остававшийся хлеб и исчезли.

Вскоре из их кают послышался запах чеснока и сала.

«Запасливые люди, что о них скажешь? А меня Быков Иван Терентьевич учил, учил, но я так и остался неприспособленным к жизни великовозрастным дурнем. Можно же было шоколада, чаю, печенья в дорогу купить? А я?»

Мальцев лежал на кровати и читал… Сирийцы громко разговаривали между собой.

Затем племянники, по команде Мустафы, расстелили на полу коврики и принялись молиться. Александр почувствовал себя лишним. Он закрыл глаза…

В распоряжении пассажиров второго класса имелись ванные комнаты и туалеты как для мужчин, так и для женщин.

«Это очень хорошо! – пришёл к выводу Александр, принимая душ перед сном, – а то как бы делить эти места с женщинами? Проблематично…»

Утром Александр проснулся от странного шевеления. Он открыл глаза. Цепляя его кровать своими плечами, молился Мустафа, а рядом с ним его племянники.

– Неловко как-то мне в каюте находиться, когда они молятся. – Мальцев закрыл глаза.

После завтрака его остановил испанец.

– Здравствуйте! Я – Мануэль Гарридо, – он протянул Александру руку.

– Меня зовут Пабло Мачадо. – Александр деликатно пожал тому руку.

– Скажите, вы – республиканец? – Гарридо внимательно посмотрел ему в глаза.

– Да! – ответил Мальцев, ожидая дальнейших вопросов.

– Я так и знал! Очень приятно! Пойду обрадую мою супругу, что у нас на этом корабле есть земляк и единомышленник. – Радостно сообщил тот и ушёл.

«Не прошло и суток, а у меня появилась первая проблема. Надо держаться очень осторожно с этим Мануэлем и его женой».

На обеде, где вновь выдали невкусную и очень солёную еду, Гарридо был один. Он спросил у официанта разрешения забрать хлеб с собой:

– У меня что-то жена приболела и старшая дочь, не могут прийти…

– Да, конечно. – Ответил официант.

По вечерам сверху, где обитали пассажиры первого класса, доносилась музыка, а иногда даже и крики веселья.

«Живут же люди! – позавидовал Мальцев. – Но в тоже время есть и третий класс. Их палуба ещё ниже, у самой воды. Представляю, какой там ужас! Хорошо хоть «товарищ Серхио» смилостивился и разрешил мне ехать во втором классе».

Находиться целый день в душной каюте было невозможно. Сирийцы всё время говорили и говорили. Они не давали Александру ни читать, ни поспать днём. Мальцев вышел в коридор, дошёл до его конца, увидел лестницу, ведущую вверх, и поднялся по ней. Потом следовал ещё короткий проход и снова лестница. Он открыл двери, и… в лицо ударило ветром и запахом моря.

Александр оказался на маленькой палубе на корме судна. Везде висели таблички на нескольких языках: «В этом месте можно находиться только в светлое время суток».

«Оказывается сюда можно выходить пассажирам второго класса! А нас никто и не предупредил. Как здесь хорошо! Невероятно! Блаженство!»

Ветерок приятно бодрил. Вокруг корабля – бескрайняя Атлантика. Волны зеленого, бурого и серого цвета били в борта корабля. С надрывом гудели двигатели. От вибрации сильно тряслась палуба.

Мальцев сел на толстый, аккуратно скрученный канат.

«Не дождался меня Быков! Ох, Иван Терентьевич, Иван Терентьевич! Как из этого изменилась моя судьба. Сейчас бы я закончил институт, вступил в партию, писал бы, наверное, диссертацию… Все знали бы, конечно, что я воевал в Испании. Но об этом же нельзя говорить вслух, и все бы шушукались за моей спиной. Я был бы человеком – носителем великой государственной тайны! С ореолом загадочности… Прямая дорога к жизненному успеху! А вместо этого, я еду в какую-то Аргентину. Зачем? Насколько? Как сложится там моя судьба! Можно, конечно, жить и во Франции! Да мне хотелось бы! Но только, разумеется, с деньгами…»

Грустные думы Александра прервали чьи-то голоса. На палубу вышли четверо хорватов. Они все, как по команде, кивнули Мальцеву и расположились у самого борта. Достали папиросы и начали курить.

«А эти зачем едут в Аргентину?»– с каким-то интересом подумал Александр и стал прислушиваться.

Хорваты, старясь перекричать шум двигателей, свист ветра, разговаривали очень громко. Они были уверены, что Мальцев их не понимает.

«Оказывается хорватский чем-то похож на русский». – С удивлением сделал для