Читать «Кель. Девочка-убийца влюбилась»

– Люди! Нас обманули! Земля имеет форму чемодана!

Короткое эхо прокатилось по школьному двору и стихло в закутке у спортзала.

– Это кто там кричит? – осведомился Геннадий Степанович. В гимназии он считался учителем информатики, а в городе – главным знатоком пошаговых стратегий.

– Кто-то проиграл, – отозвался лаборант – девятиклассник по фамилии Барсучонок, – Вот и выполняет желание.

– А почему так громко? Или это в школе так тихо? – Геннадий Степанович прислушался, – Да, тихо, прямо подозрительно. У второй смены что, уроки начались?

– Может быть…

– Значит, кому-то из нас пора на занятия.

Надо сказать, что Виктор Барсучонок уже в шестнадцать лет был прирождённый лаборант – худой, близорукий, с сухими соломенными волосами, стричь которые он считает излишним. Один из тех повелителей техники, кто рождается с золотым паяльником в зубах.

Немудрено, что к обычным урокам он относился без восторга.

– У нас первым уроком окно, – соврал Барсучонок, продолжая воевать с разъёмами. Провода почуяли неладное и не хотели обратно в гнездо.

Так получилось, что проблема с сетью волнует лаборанта куда больше четвертных оценок. Вот и сейчас он сидит и пытается понять, что тут можно сделать. Привычный способ ремонта – вытащить и засунуть обратно – почему-то не помогает.

– Смотри у меня! – Геннадий Степанович вернулся к игре, – В школе тебя терпеть будут, а вот университет прогульщиков не любит. Выгонят – и пойдёшь работать демократическим журналистом.

– Нет, я лучше игры обозревать буду, – модем замигал, словно новогодняя гирлянда, – или дисками торговать. Дин так устроился, значит и я смогу. И за учёбу заплатить хватит.

– Твой Дин мог бы Родиной торговать, с его-то родителями. Для человека, который рос в трёхкомнатной квартире, летает он низковато.

– Он просто боится, что его собьют.

– Он просто ничего толком не умеет делать. Хотя… кто сейчас что-то умеет? – Геннадий Петрович откинулся на спинку стула, разгладил усы и начал раскуривать трубку, – Всё порушилось, всё перекосилось. Даже машины нас не слушаются. Да, попробуй перезагрузить… Нет, не кнопкой, а через систему.

На дворе был 1997 год. Советский Союз распался несколько лет назад. Но даже в нашей сравнительно благополучной области всё шло наперекосяк, летело кувырком и было неясно, чем всё это закончится.

Компьютер обиженно запищал. Модем мигнул, по лампочкам побежала неслышная зелёная цветомузыка. А потом замерла.

– Очень хорошо, – Геннадий Степанович пыхнул вишнёвым дымом, – Теперь собери всё лишнее и положи в шкаф. И мышей за хвост свяжи.

Кабинет информатики тринадцатой гимназии – это узкая и длинная комнатёнка на третьем этаже. Стены, неизменные с советских времён, разрисованы счастливыми роботами, спутниками и консолями. Ещё на них написано, что такое байт, микропроцессор и информация. А возле окна изображён Билл Гейтс, замаскированный под учёного в медицинском халате.

Именно здесь школьники открывали для себя удивительный мир мрачных подземелий DOOMа и инопланетных лабиринтов «Квейка». А некоторые, вроде Барсучонка, постигали тайнопись жёлтых букв «Турбо Си» и неизведанные просторы тогда ещё совсем медленного Интернета.

Лаборант уже предвкушал очередной смертоубийственный матч по ожившей сети. Надо только вытащить запасные мышки из уже нерабочих компьютеров.

Вот и сделано. Он запер шкафчик, повесил на гвоздик мышей, сел за дальний компьютер, открыл для порядка учебник Страуструпа, поставил загружаться последнюю сохренёнку, замер в предвкушении…

Но тут в дверь постучали.

И в ту же секунду за окнами огрызнулся гром. Пелена мелкого осеннего дождя накрыла школьный двор, как занавеска.

– Войдите, – галантно произнёс Мышкин. Он умел различить, когда стучит рука женщины.

В кабинет заглянула девичья голова с орлиным римским носом и волосами, собранными в конский хвост. Лицо незнакомое.

– Я опоздала, – сообщила она, – Можно?

Учитель задумался.

– А куда вы, собственно, спешили? – спросил он.

– На химию.

– Нет, сюда нельзя, здесь информатика. Какой у тебя класс?

– Девятый «А».

– Удивительное совпадение, – Геннадий Петрович выпустил из трубки ещё одно кольцо вишнёвого дыма, – в этом кабинете есть ещё один человек из этого класса. И я думаю, он сейчас и отведёт тебя на химию. Правда, Витя?

Девочка выглядела подозрительно.

Плечистая, круглолицая, и довольно красивая. Карие глаза, чёрные, как нефть, волосы. Ногти подстрижены, как у мальчика – на гитаре играет, наверное.

Одета в белый свитер, а поверх тёмный пиджак с огромными боковыми карманами. Наш лаборант так и не смог решить, это мода или ей просто одеть нечего.

В полном молчании они шли по сумрачным коридорам. Снаружи перекатывался гром. И чем больше они шли, тем больше Барсучонку становилось не по себе.

Наверное, влияла гроза. Или модем, который наконец-то заработал. Но – Барсучонок готов был заложить собственные кроссовки – дело было в девушке.

От неё словно пахло озоном. Так, что волосы становились дыбом, а каждый шаг отдавался электрическим разрядом.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Вдруг если с ней поговорить, этот морок пропадёт?

– Диана Кель.

– А я – Виктор Барсучонок. Кстати, уже половина урока прошла.

– Не страшно. Осталась ещё половина.

А вот и кабинет химии. Барсучонок хотел сказать что-то ещё, но не успел.

Девушка распахнула дверь и вошла, даже не постучав.

Класс был удручающе пуст. Голые синие парты наводили тоску, а на доске осыпались позавчерашние формулы.

Возле учительского стола возвышался вытяжной шкаф, похожий на стеклянный саркофаг. Внутри сидел Погорельский. Староста читал книгу и был спокоен, как наглядное пособие.

Диана не удостоила его даже взглядом. Быстро и бесшумно пересекла класс, подёргала дверь лаборантской (заперто), заглянула за шторы и начала проверять задние парты.

Барсучонок смотрел на неё с удивлением. Погорельский оторвался от книги и тоже смотрел.

– Люди есть, – сообщила Кель, – не меньше троих. Умеют играть в преферанс. Сейчас очень осторожно открывай стеклянный ящик и спрашивай, что здесь произошло.

Барсучонок сдвинул щеколду и поднял раму вытяжного шкафа. Погорельский спустился на пол и потянулся, как проснувшийся кот.

– Что случилось? – спросил Барсучонок, не спуская глаз с девочки.

– Пятьсот вистов случилось.

– И тебя посадили?

– Ну не деньгами же отдавать!

– А где остальные?

– В столовую пошли.

– А учительница?

– Уволилась. Пока новую не найдут, химии не будет.

– Отличная новость, – Барсучонок несколько повеселел, – Кстати, эта девушка – наша новенькая, зовут Диана Кель. Она поможет тебе наконец-то перестать быть старостой.

– Неужели? – теперь Погорельский смотрел на девочку с любопытством, – Я тогда ей цветов куплю. Вот честно!

Надо сказать, что выборы старосты были главной политической интригой 9 «А» класса. С самого первого года учёбы весь класс надеялся, что что-то произойдёт и каждый сентябрь надежду колошматили вдребезги.

Женская половина выдвигала Четвергову, мужская – Погорельского. А затем оба кандидата прилагали все усилия,