Читать «Мастер-класс. Записки концертмейстера балета»

Вас утомили инопланетяне, вампиры и надуманные страсти? Тогда вы на правильном пути — эта книга для вас.

Вам надоели привычные будни и хочется заглянуть в совсем другую жизнь? Тогда идите за мной, и увидите, что рядом с вами, на каждом шагу, сотни параллельных миров, о которых вы даже не подозревали, и каждая вселенная огромна, самодостаточна и живет по своим законам. Я познакомлю вас с одним из этих миров, не только фантастика обещает неизведанное.

Вы любите танец и вечерами, вместе с каблуками сбросив заботы дня, достаете балетки, джазовки, испанские, какие угодно мягкие туфли и спешите в зал, где все так не похоже на то, что было с утра, и все дышит иной страстью — танго? фламенко? сальса? балет? Или ваше тело не желает больше никакой обуви — модерн? контактная импровизация? — и душа начинает рассказывать о себе иным языком, минуя слова? Тогда не выпускайте эту книгу из рук — мы с вами говорим на одном языке.

Вы вообще ничего не понимаете ни в танце, ни в музыке, и не нужен вам весь этот джаз? Смелее, не бойтесь, я обещаю, что не скажу ни одного заумного слова, а немного расскажу о том, что меня некогда удивило-зацепило, показалось необычным или смешным, и не только в балете, а вообще, в моей нынешней жизни, а живу я сейчас в Америке, работаю концертмейстером балета в разных учебных заведениях и даю частные уроки по классу скрипки и фортепиано. Не хотите о музыке? Тогда я расскажу старую историю тибетского монаха, вам не придется скучать.

Вы — концертмейстер балета? Моя книга для вас и о вас, коллега. О нашей непростой профессии, балансирующей между двумя безднами — Музыкой и Танцем, и соединяющей их.

Вы преподаете танец? Что ж, вам будет интересно взглянуть на себя со стороны и, возможно, мое имя — всего лишь псевдоним вашего концертмейстера, который молча смотрит на вас изо дня в день? Или хотите посмотреть на мастер-классы именитых танцоров? Я с радостью поделюсь своей коллекцией — это мало с чем сравнимое удовольствие — работать с интересным педагогом. Имена я меняю, названия известных компаний — чаще тоже, но вы поймете, что к чему.

Эта книга для всех, кому нравится сценическое искусство, но хотелось бы также побывать в репетиционном зале и посмотреть на процесс изнутри.

Кто бы ты ни был, мой читатель, смело иди за мной, я постараюсь не разочаровать.

Это было сногсшибательное мероприятие, которое устраивала местная балетная школа, — аукцион в пользу заведения. Пригласили всех действительных и потенциальных спонсоров, родителей и состоятельных людей города. Готовились серьезно. Силами школы и привлеченных родственников: ужин, программа, джазовое трио, лоты — произведения, так сказать, искусства, все очень старались, денег вбухали немерено. Меня ангажировали играть два номера танцующим девочкам.

Приехала, поздоровалась, послонялась. Вечер в разгаре.

Сцены нет — один огромный зал, в торце освобождено место для выступлений, играет бэнд: саксофон, гитара и ударник. Пойду, думаю, погляжу на свой инструмент, примерюсь. Неделю до этого о нем шли долгие переговоры — заказывали синтезатор. Конферансье (он же организатор, он же чей-то папа, в миру завкафедры какой-то древнющей литературы) — живописный мужчина лет пятидесяти пяти, в костюме и длинном шелковом шарфе от колена до колена. Поговорили, показал лежащий на полу синтезатор. Я начала расстраиваться: клавиши не натурального размера, чуть-чуть меньше — если играть на автомате, то рука берет привычный аккорд, а он не там… Конферансье поизвинялся, ну какой с него теперь спрос? Ладно. Сказал, что сейчас что-то там подсчитывают, а потом, под фанфары, и будет наш выход.

Стали устанавливать синтезатор. Подставка плохая, неустойчивая, буквой X, на уровне чуть выше моего колена. Это ладно, поднимут (блажен кто верует). Принесли стул, постучали по клавише, и вроде всё, начали уходить. Как? Подхожу:

— Простите, а педаль есть?

Конферансье долгим страдающим взглядом посмотрел на меня.

— Есть. Но я ее дома забыл.

— Как?!

— К сожалению.

— Ох, но это единственное, что я просила, — размер клавиш и педаль! Клавиши — маленькие, ладно, но педаль?!

— Пожалуйста, умоляю, без педали тоже хорошо!

Рядом слонялся с бокалом мужчина из совета директоров, от скуки заинтересовавшись нашим диалогом, подошел:

— У вас проблемы?

Одновременно:

— Да!

— Нет!

— Это ужасно: педали — нет, клавиши маленькие!

— Нет, не маленькие!

— Нет, маленькие!

— Нет, не маленькие!

Прибилось еще человек пять, обрадовавшись, что есть чем заняться. Все когда-то на чем-то играли, и началась развлекательная дискуссия на тему «маленькие — не маленькие». Я побежала искать директрису, жаловаться: клавиши маленькие, педали нет, как играть? Она всплеснула руками:

— Что, совсем нельзя играть?

— Играть можно (памятуя Григоровича [1]) — слушать нельзя. А главное — как танцевать под это? Это же детский инструмент, еще неизвестно, какая у него громкость на такой громадный зал.

— Он не детский, — подскочил конферансье, — это «Ямаха», профессиональная модель, как просили. Пойдемте, прошу вас, все будет хорошо.

Все вокруг начали уговаривать, что без педали – хорошо, а размер клавиш – может, и плохо, но расположение-то такое же, а это главное, и зря я расстраиваюсь.

Возвращаемся к спорщикам. Увидев меня, они поспешили оповестить:

— Мы решили, что клавиши нормальные.

— Я рада.

Страдальчески оглядываю синтезатор. Мужчина из совета директоров с радостной готовностью:

— Что теперь не так?

— О, господи! А где подставка для нот?!

Конферансье умоляюще:

— Вы не запрашивали подставку для нот!

— Но я не думала, что ее нет, она мне нужна!

Мужчина из совета:

— Зачем?

— А как в ноты смотреть?!

— Играйте наизусть.

— Я не знаю наизусть! Мне нужна подставка!

— Ну вы придира!

— Нет, не придира, я на все уже согласна, но как я буду смотреть в ноты?!

— Я могу держать их.

Прекращаю заламывать руки и впериваюсь в него. Он молча кивает.

— Давайте сюда ваши ноты.

Даю распечатанные листочки.

— Где держать?

Показываю пальцем. Медленно, с достоинством обходит синтезатор и встает в указанном месте. Зрелище не для слабонервных.

— Все нормально. Я еще буду переворачивать вам листы.

— Могу себе представить.

Обрадованный конферансье начинает бурно благодарить, расстраивать его не хватает духу. Обреченно напоминаю, что пианинку надо бы приподнять.

— Конечно, это пара секунд, сейчас!

И начинается возня с синтезатором. Стою рядом, смотрю по сторонам, идти мне, собственно, некуда. Копошение у подставки затягивается, но не придаю этому значения. Потом чувствую, все затихло, смотрят на меня. Поворачиваюсь, точно: один лукаво, другой страдальчески, взъерошенная прядь упала на лоб.

— Что?!

— Послушайте… а что, на такой высоте совсем нельзя играть?

— Что? Вы что, издеваетесь надо мной?! А на чем мне сидеть?! Нет, это невозможно! Это невозможно! А почему нельзя подставку поднять?!

— Тут заело, нужны плоскогубцы, оно не отворачивается.

Какая-то женщина с виноградом заметила:

— А переверните подставку на попа. Будет выше.

— Гениально, спасибо, ура!

Переворачивают. Стою мрачно, как Станиславский, уже не верю ни во что. Получилось горкой: правая сторона выше, чем