Читать «Похвала недругу»

Редактор этой книжки наказал мне сочинить свою биографию в юмористическом духе. Даже образец показал — как это сделал известный юморист.

Но тем не менее справиться с такой задачей я не смог: ничего смешного в своей жизни я так и не нашел. То, что я родился в Донбассе аж в 1923 году, — не смешно. То, что отец умер рано, а мать осталась с тремя детьми, — так это скорее грустно. И в том, что я был на войне и был дважды ранен, тоже смешного мало.

Вот разве то, что я умудрился окончить два института — юридический и литературный, — это действительно смешно. И уж совсем смешно, что я, сын паровозного слесаря и больничной сиделки, поселковый уличный мальчишка-сирота, исхитрился стать писателем — это в самом деле смешно!

А впрочем, что же тут смешного? Это и есть наша обыкновенная жизнь, наша действительность, и я ее порождение. Как в песне: «У нас героем становится любой!» А тем более — писателем…

Тайна творчества — это великая тайна!..

Уже две недели я хожу «беременный» рассказом. Несколько раз садился за стол, начинал писать. Но рассказ не шел — все что-то мешало работе: то служба, то усталость, то домашние…

Ох, эти домашние!.. Если бы не они, сколько бы я смог сделать! Ведь вот весь переполнен рассказом, садись и пиши — не дают. А мне бы только засесть основательно! Дня два бы мне совершенно свободных!

Наконец не выдерживаю, прошу:

— Не могли бы вы все на выходные дни уехать за город?..

Как ни странно, но они проявляют редкое понимание и соглашаются уехать. Тогда я выпрашиваю у них еще одну уступку:

— Хорошо, если бы вы уехали в пятницу вечером, чтобы я уже утром в субботу был совершенно свободным и с самого утра сел бы за работу.

Они и на это идут! Удивительно!

Уходя, жена заглянула в рукопись, прочитала вслух:

— «Карпо подошел к плетню…» Надеюсь, когда мы вернемся, он уже перелезет через него?

Опять ирония! Вы дайте мне поскорее свободных два дня — увидите.

В пятницу, проводив всех, я лег спать пораньше, чтобы завтра пораньше встать и начать свою работу.

Хорошо! Все идет по графику, в 7.30 я уже на ногах. Настроение бодрое. Сейчас только умоюсь, даже ни бриться, ни завтракать не буду, сразу — за стол. Никаких других дел!

Умылся. Иду к столу. Взглянул на диван. Постель раздражает, надо убрать ее. Нехорошо. Да и сколько на это уйдет? Пять минут…

Убрал постель, тронул зачем-то подбородок — щетина. Надо побриться. У небритого у меня всегда настроение паршивое. Побрился. Бритву чистить не буду. А может, почистить? Вчера не чистил, позавчера… Нет, так можно докатиться черт знает до чего. Пять минут всего времени отнимает. Почистил бритву, уложил ее аккуратно в ящичек. Во всем должен быть порядок. Беспорядок раздражает, а это плохо действует на творчество.

Взглянул на часы — 8.30. Ничего, люди в это время еще только на работу собираются. У меня же впереди целых два дня! Сейчас сяду. А может, уж заодно и позавтракать, чтобы потом не отвлекаться? Да, пожалуй, так и сделаю. Завтрак будет легкий и быстрый! Решено!

Открываю холодильник: яйца, колбаса, масло… Опять то же самое. Хочется почему-то чего-то легонького, вкусненького. Лезу в поддон. Там в бумаге завернуто что-то мягкое. Развернул — печенка. Сырая. Поджарить бы ее да со сметаной. Нет, не буду, это долго. А почему долго? Она быстро жарится. Да и могу я себе позволить хоть иногда позавтракать необычно, в свое удовольствие? Поджарю, и на обед останется — потом не буду отвлекаться. А то ведь как засяду, как влезу в работу с головой, не до еды будет.

Начинаю возню с печенкой. Нож тупой, совсем не режет. Полез в кладовку, нашел камешек наждачный, наточил.

Как хорошо режется, совсем другое дело: печенка только похрустывает под острым лезвием. Сковородка уже дымит — перекалилась, пока я нож точил. Бросаю на нее ломтики, шкварчит жарево, запах по квартире вкусный расплылся. Пошло дело! Пусть не думает, что плита — это только женское занятие, не хуже умеем начадить.

Поджарил печенку, твердой, правда, почему-то получилась, но ничего, есть можно. Поел, теперь хорошо бы кофейку попить. Это тоже недолгое дело: чайник на газ, ложку молотого кофе в кофейник, залил кипятком. Пять минут и пахучий напиток готов. Кофе необходим. Для поднятия общего тонуса. Говорят, все творческие люди дуют, извините — пьют кофе.

Посмотрел на часы — 9.40. Ого! Даже обзор газет по радио прозевал. «Но ничего, ничего… — успокаиваю себя. — Еще не так много времени. На работу к десяти приходишь, а сколько сделать успеваешь. Газеты уже, наверное, в ящике».

Иду за газетами. Посмотрю, что в мире делается, и за работу. Газет сегодня много: «Правда», «Неделя», «За рубежом». Но я только заголовки пробегу. «Опровержение клеветы», «Произвол оккупантов», «Сорвать заговор», «Сомоса в бункере»… Это коротко, прочитаю. В «За рубежом» большая статья о гипертонии… Длинна очень, оставлю на потом. Нет, разве что вот только этот раздельчик: «Гипертония у творческих людей». Это меня касается. Да… Режим, режим… С понедельника займусь, а сейчас — за работу! Нет, еще минутку: что там сегодня по телевидению? Ага, в 16.45 «В мире животных». Хорошо! К тому времени я уже так наработаюсь, можно будет перерыв сделать.

К столу, к столу!

Пошел к столу, а завернул зачем-то на кухню. Боже мой, я, оказывается, со стола не убрал, посуду не помыл!.. Нехорошо. Масло, сметану убираю в холодильник, хлеб — в хлебницу, тарелки, вилки, ножи — в раковину. Боже мой, сколько посуды! Откуда?

Мою быстро, но тщательно: пусть знает жена, что мне по плечу и эта работа. А то всегда упрекает посудой.

Помыл. Теперь все нормально. Могу еще и раковину помыть, с мылом. Вот так, ишь как заблестела! Ну вот, теперь можно и за работу. Сколько там времени? Двенадцатый час! Откуда? Стрелка перескочила, что ли? Проверил по другим часам — то же самое. Набрал по телефону «100» и услышал размеренный голос: «Одиннадцать часов двадцать пять минут». Нет, так не годится, к столу, к столу! Но повернул почему-то к балкону. Погоду посмотреть. А погода как по заказу: тихо, тепло, солнечно. В такую погоду в лес бы, на озеро… Но нет, никаких речек, — за работу. Вот только надо цветы полить. Земля в ящиках совсем высохла. Не совсем, правда, но все-таки полить надо.

Полил.

Ну наконец-то я за столом! Освобождаю стол от всего лишнего, достаю из ящика еще десятка два листов бумаги, чтобы во время работы не отвлекаться, убираю долой с глаз книгу о космосе (вчера купил, интересная!), беру ручку и…

И вдруг со двора доносится какой-то ненормальный вороний крик.