Читать «Осколки сгоревших звёзд»

Eщe нe copвaны пoгoны и нe pacтpeляны пoлки,

      Ещe нe кpacным, a зeлeным вocxoдит пoлe y peки.

      Им лeт нe мнoгo и нe мaлo, нo иx cyдьбa пpeдpeшeнa.

      Oни eщe нe гeнepaлы, и нe пpoигpaнa вoйнa.

      У ниx в зaпace миг кopoткий для бypнoй cлaвы и пoбeд,

      Ceнтимeнтaльныe кpacoтки им вocxищeннo cмoтpят вcлeд.

      A нa пapaдax тpиyмфaльныx иx ждyт нaгpaды и чины,

      Нo эти cцeны тaк фaтaльны, a эти лицa тaк блeдны.

Зоя Ященко

Дюзы подрагивали, испуская лиловые выхлопы. Штурвал под ладонями нагрелся, так что мне с трудом удавалось его удержать.

Я скосил глаза на визор и подмигнул.

– Идиот, – прокомментировал Брант.

Как будто бы я не знал. Ха.

Джессика, стоявшая на небольшом пятачке между двумя стартовыми площадками, поправила микрофон и неторопливо начала считать. Издевалась – иначе никак.

– Три.

– Два.

Руки стиснули штурвал так, что побелели костяшки.

– Полтора.

Я зарычал.

– Один. Старт!

Два корвета, взвизгнув моторами, рванулись вперёд. Рейнхардт на старте опередил меня на полголовы – ещё бы, у него под капотом фотон, хотя все знают, что на Тардосе он запрещён.

У меня бы тоже был фотон, если бы я его не проиграл. И я скажу за это спасибо Бранту – если проживу следующие полчаса.

Астероид, несущийся прямиком на меня, ушёл в сторону в последний момент.

Заныли запястья, но я всё-таки выкрутил штурвал – а вот Рейнхардт не успел. Его куколка проскребла крылом и ударилась об один космический булыжник – и отрикошетила к другому.

Отлично. Я выхожу вперёд.

Правда, всего на пять минут – восстановить управление ему удаётся слишком легко. Но, естественно, я не сдаюсь.

Делаю плавный разворот, заходя под него, так что магнитное поле моей малышки мешает ему прокладывать курс.

– Запрещённый приём! – раздаётся в наушниках.

– Брант, заткнись. Делаю, что могу.

Он снова бьётся об астероид крылом, уходит немного вниз и… наносит удар по моему кораблю.

Если бы за пределами рубки разносился звук, уверен, я услышал бы вой. Но нет, там царит тишина – полная и мёртвая, в которой, если нас потеряют пеленгаторы, не отыщет уже никто.

– Ты сам напросился, – слышу в наушниках, но отвечать не буду. Не до того.

Немного прибавляю скорости и опять выхожу вперёд.

Рейнхардт в ярости. Не сомневаюсь. Потому что на его пути очередная ледяная глыба – а на моём космический простор.

Ему приходится сделать разворот, но… чёрт. Он выходит напрямую и поддевает носом брюхо моего корабля.

Судорожно рву штурвал, пытаясь выправить курс, но корвет, вращаясь, уходит в пике. Пара секунд – и я вернусь. Уверен. Но…

Гиперворот раскрывается в паре арнов от моего корабля, и белоснежный «Буран» выскальзывает из него подобно змее.

Канал связи заполняет мат. По-моему, не мой, хотя трудно утверждать. Кажется, на Рейнхардта орёт кто-то ещё, но голоса мне не узнать.

Секунда – и нос моего корвета плавно входит в острое крыло "Бурана".

Я понимаю, что дело швах, когда в точке нашего столкновения полыхает огонь. У кого-то пробит борт. Интересно, у меня или у него? И кто вообще догадался открывать в астероидном кольце гиперврата?

Подозреваю, что мне уже не дано этого узнать.

Всё-таки пробит я. Рубку стремительно покидает кислород. Компьютер нудит об угрозе – но я-то ничего поделать не могу. Сознание плавно отступает в темноту, и последнее, что я слышу – чужой, незнакомый вопль:

– Рейнхардт, я тебя убью!

Исгерд решительно мерила шагами коридор перед приёмной ректора – от двери до двери.

– Идиот, – повторяла она раз за разом, – почему вокруг меня одни идиоты?

Платиновые волосы метались по плечам при каждом движении, голубые глаза сверкали фотонным огнём.

– Как же я ненавижу вас всех!

С самого позавчерашнего дня Исгерд Ларссон не могла понять, за что ей так повезло – отправляться в Нефритовую Академию не столько для того, чтобы учиться, сколько для того, чтобы, по выражению драгоценной госпожи Первого Консула, «налаживать контакт». Налаживать контакт с кем? С идиотом, который палит топливо в астероидном поясе, чтобы показать неведомо что неведомо кому?

– Ему же девятнадцать лет! – сказала Исгерд ещё тогда, когда Первый Консул позвала её к себе.

– Как и тебе.

Исгерд оставалось лишь задохнуться возмущением. Ну да, ей тоже девятнадцать лет… но общение со сверстниками никогда не было её коньком. Она с трудом понимала, чем они живут.

Выросшая при дворе, принятая Консулом в семью, Исгерд была сиротой, но всегда очень хорошо помнила, кому на самом деле обязана всем. Госпожа Консул заботилась о ней и дала ей всё, чего только можно было пожелать. И вот теперь, очевидно, она хотела получить расчет.

Нет, Исгерд, конечно, понимала, что платить однажды приходится за всё – но не так и не сейчас.

– Меня обучали как убийцу! – бушевала она, но чёртова Госпожа Консул только потягивала чай из фарфоровой чашечки с изображением павлина и явно не воспринимала её слова всерьёз. – Ты не можешь так со мной поступить.

– Мы все – служим Империи, – ответила Консул великодушно и вздохнула. – Каждый приносит свою жертву. И ты в том числе.

Исгерд чувствовала себя так, будто её с самого утра саданули обухом по голове.

«За что?!» – не уставала повторять она, снаряжая любимый корабль, тщательнейшим образом проверяя запасы топлива и полируя каждую выпуклость на крыле – уход за кораблём всегда её успокаивал.

И вот, стоило открыть переход, как парочка чёртовых молокососов разнесла её любимую птичку вдрызг.

Исгерд не имела ни капли уверенности в том, что «Буран» удастся починить. Нужно было отправлять запрос в столицу, оформлять заказ на эксклюзивные детали, и всё это срочно, потому что без корабля она не проживёт. А Исгерд вместо этого вынуждена торчать в приёмной местного ректора в ожидании, когда ей вынесут вердикт. Как будто она виновата в том, что этот парень идиот!

– Леди Ларссон! – наконец раздался голос из спикера, и симпатичная секретарша с улыбкой кивнула ей на дверь.

Исгерд заправила за ухо выбившуюся прядь волос, оправила китель и вошла.

Кабинет ректора одним единственным огромным окном выходил на морскую гавань, и хотя Исгерд привыкла ежедневно наблюдать красоты дворцового консульского парка, в первые мгновения ей оказалось трудно сфокусировать взгляд на сухоньком человечке, сидевшем перед этим громадным окном.

– Сэр Одвиг Сааринен, – Исгерд слегка поклонилась, демонстрируя почтение к генералу, который никогда не видел войн.

– Да, это я, леди Ларссон. Хотел бы я сказать, что рад приветствовать вас… – ректор приподнялся и слегка кивнул, – но обстоятельствам вашего прибытия радоваться очень уж тяжело.

Исгерд вздохнула.

– Вы же понимаете, что я не могла рассчитать, что в точке моего выхода двое кадетов устроят какую-то идиотскую игру?

– Леди… Ларссон… – Одвиг Сааринен прокашлялся в кулак. – Я всё понимаю. И поверьте, исполнен почтения к тому, кто прислал вас сюда. Но…

– Но….

– Но и вы меня поймите. Один из этих «кадетов, устроивших идиотскую игру» – наследник дома Рейнхардтов.

– Да! И это поразило меня больше всего!

– И это было бы ещё полбеды. Потому