Читать «Перевоспитать охламона»

Дождь всегда нравился Груне. Еще с самого детства она любила пробежаться по лужам, оставляя брызги на загорелой коже. Когда одноклассницы-девчонки торопились спрятаться под козырек школы, Грунька прыгала под дождем, звонко смеясь. В деревне, где родилась и выросла девчонка, где каждый кустик был знаком и мил юному сердечку, все выглядело иначе. И лужи чище, и воздух после дождя свежее. А город…. Город Груню угнетал. Но даже здесь девчонка не отказывала себе в удовольствии пройтись под моросящим дождиком. Правда, под зонтиком и в высоких резиновых сапожках на каблучке и с разноцветными жирафами.

Из дома, где проживала бабушка и который на время учебы станет и ее домом, Грунька выбежала загодя. Собеседование назначено на три часа. Времени вагон, если учесть, что идти всего пару кварталов. И, по словам соседей, место спокойное, тихое, не абы какая забегаловка, а целый ресторан. К тому же, хозяин — милейший человек, по телефону пообещал гибкий график и возможность пропускать смены, если выпадут экзамены в институте, куда поступила Грунька сразу после окончания школы. Девчонка выбрала факультет журналистики, мечтая стать фотокорреспондентом, и печатать свои снимки в местной районной газете, а если и повезет — то в областном Вестнике.

Перепрыгивая через лужи с большими лопающимися пузырьками на поверхности от крупных капель дождя, Груня и не заметила, как оказалась напротив ресторана с красивым крылечком и резными перилами. Вывеска, тоже красивая и резная, над входом мягко и элегантно сообщала прохожим, что здание это является рестораном под названием «Барин», в котором у юной Груньки назначено собеседование с владельцем на должность официанта. А поскольку до оговоренного времени оставалось еще почти двадцать минут, девушка решила постоять и полюбоваться пестрыми листочками дерева, чудом выросшего прямо у входа.

Не удержавшись, Груня вынула фотоаппарат, на который долго копила, и принялась ловить убегающие кадры.

Щелк. И в памяти остался ярко-рыжий листок, упавший на прозрачную лужицу. Листочек Груне понравился, уж очень сильно он напоминал цвет ее волос, собранных сейчас под мягкую вязаную шапку-чулок.

Щелк. И в кадр попал кот, сидящий на сухом пятачке крыльца. Кот поджимал лапы и глядел на падающие с неба капли. Забавная мордашка с огромными усами выражала полнейшее безразличие к человечеству и громаднейшее недовольство погодой.

Щелк. И в объектив попала широкая спина, загородившая ствол дерева, на ветке которой приютился мокрый воробей, по непонятным причинам не юркнувший в укрытие, где тепло и сухо.

Отодвинув камеру, Груня нахмурилась. Обходить широкую спину было рискованно. Воробей мог испугаться и улететь, и тогда кадрик будет окончательно упущен.

— Молодой человек! — громким шепотом, чтобы не вспугнуть птичку, — Извините, а вы не могли бы капельку сдвинуться с места?

Груня вежливо улыбалась, а головой, да и глазами, показывала, куда просит парня сдвинуться.

Хозяин спины, хмурясь и зажимая сигарету в зубах, обернулся.

— Чё? — кашлянул парень.

Под изумленный выдох Груни воробей, испугавшись громкого кашля парня, взлетел с ветки и скрылся в неизвестном направлении. Такой кадр! Вот ведь неудача!

— А нельзя было не кашлять так громко?! — возмутилась Груня, пряча камеру в чехол.

— А может, мне и дышать через раз? — возмутился незнакомец, выбрасывая окурок в ближайшую лужу.

Проследив взглядом, как окурок гаснет в воде, Груня нахмурилась.

— Вас в детстве манерам не учили? — цокнула языком девчонка, — Урны стоят как раз для мусора, а не для украшения.

— Слышь, пигалица, — возмутился парень, — Чего пристала? Иди куда шла.

— А вы сдвиньтесь, — бесстрашно расправила плечи Груня, — Заслоняете собой всю улицу. Не пройти, не проехать.

— Да больно надо, заслонять, — проворчал уже в спину удаляющейся Груне хамоватый незнакомец.

— Засранец, — фыркнула Груня, взбегая по лестницам крылечка и не оглядываясь назад, — Заставить бы самого убирать, знал бы, как мусорить.

Груня скрылась за дверью ресторана, а молодой человек, до слуха которого четко донеслась последняя фраза девушки, смотрел ей вслед.

— И че это за инопланетное чудо? — проворчал под нос владелец широкой спины, скверного характера, испорченного настроения и половины ресторана «Барин».

Стянув шапку с рыжих волос, стряхнув капли дождя с непромокаемой ветровки, девчонка смело шагнула к стойке, за которой разговаривал по телефону молодой человек с бейджем на груди.

Подойдя ближе и вежливо улыбнувшись, Груня принялась ждать, когда же парень завершит разговор.

— Добрый день, у вас заказан столик? — поинтересовался молодой человек, обратив на Груньку внимание.

— Нет, я по поводу работы, — улыбнулась девушка, — Я звонила. Мне сказали подойти к трем и спросить Павла Павловича.

— Ой, как хорошо, что ты вовремя! — обрадовался парень, — У нас тут настоящая эпидемия. Три официанта не вышли в смену! Простуда, мать ее дери!

— Вообще-то, меня еще не взяли, — скромно улыбнулась Груня, разматывая с шеи длинный ярко-зеленый шарф.

— Ты с Пал Палычем говорила? Говорила! — продолжал радоваться парень и одновременно тащить Груню за рукав куртки через зал в сторону неприметной двери, — А ну-ка улыбнись!

Груня послушно расплылась в улыбке. Уж больно смешной был этот парень по имени Владимир, если верить бейджу на его груди.

— Чудесная улыбка! Прям как любит сам Пал Палыч! — радовался Владимир, — Старикан тебя увидит и сразу возьмет. Еще и мозги всему персоналу прочешет, чтобы ребенка обижать не смели.

— Да я и не ребенок, — пожала плечом Грунька. В ответ Владимир хмыкнул. Впихнул девчонку в открывшуюся дверь, а сам помчался обратно, на свой пост.

— Кхм… Добрый день! — несмело поздоровалась Груня, входя в незнакомую комнату.

За столом у противоположной от входа стены сидел седовласый, коротко стриженный мужчина. Очки, сдвинутые на нос, и пронзительный взгляд карих глаз замер на застывшей в дверях Груне.

— Входи, мил человек! — махнул рукой мужчина, чуть улыбнувшись.

А Груне вмиг захотелось юркнуть в рюкзак за камерой. Уж больно интересное было лицо у хозяина кабинета и, судя по всему, самого ресторана.

— Я Агриппина, — представилась Груня, — мы беседовали по телефону по поводу работы.

— А восемнадцать тебе есть, ребенок? — строго поинтересовался мужчина, поднимаясь из-за стола.

— Да, летом еще исполнилось, — улыбнулась открыто девушка, — У меня и паспорт с собой. Могу показать.

— Покажешь, и документы все завтра к утру притащишь, — кивнул хозяин «Барина», — А теперь, пойдем покажу, что да как тут.

— Так вы меня берете? — радостно спросила Груня, — Прямо так, без стажировки?

— Некогда стажироваться, — отмахнулся мужчина, — Опыт работы есть?

— Да, есть немного, — закивала Груня, — Я каждое лето с шестнадцати подрабатывала. А теперь вот учусь. А здесь место хорошее. Центр. И от института близко. Я могу, если что, прямо с учебы прибегать.

Груня весело щебетала, а Пал Палыч смотрел на это рыжеволосое чудо и замечал, как радостно и легко становится на душе.

— Подожди, болтушка, — хохотнул Пал Палыч, — Освойся сначала. Здесь у нас людей тьма. А вечерами и по выходным столиков свободных нет, народ в очередь стоит у