в одной футболке и трусиках.
Ээ-уууууу,
ээ-уууууу.
На кухне дымище – похоже, сгорели тосты.
Марла в ночной рубашке, забравшись на табурет,
что есть силы машет кухонным полотенцем
возле пожарного датчика на потолке.
Хватаю газету
и тоже разгоняю дым.
Вой наконец прекратился.
Я протягиваю Марле руку, помогаю ей
сойти с табурета.
– Кто ты, черт подери? – вопрошает она.
– Почему ты без юбки?
Нужно что-то придумать.
– Я пришла вчера вечером.
Уже ухожу, не волнуйтесь.
Извините.
Она смотрит мне на ноги:
фиолетовый лак
на кончиках ногтей уже стерся.
Наверное, от тесной обуви.
– Это ты спалила тосты? Уж точно не я.
Марла глядит на меня с подозрением.
– Я тосты вообще не люблю. Мне нравятся роллы с маслом.
Дверца холодильника открыта.
На одной из полок
несколько книг
в мягкой обложке:
Джейн Остин,
Эмили Бронте,
Джилли Купер.
– Я бы слона сейчас съела, – вдруг произносит Марла.
– Ты купила сосиски?
Убить готова за тарелку пюре.
Шесть пятнадцать утра.
Я не выспалась, режет глаза
и урчит в животе.
Нужно поесть, прежде чем я выберусь отсюда,
нельзя оставаться —
она явно не в своем уме!
– Давайте сделаю бутерброды с колбасой, – говорю я.
– А вы пока посмотрите – что там по телевизору?
Она протягивает руку к металлической хлебнице.
– Помогу тебе, намажу маслом.
Кусает ноготь,
осматривает кухню.
– А ты вообще кто такая?
Мэри и Донел знают, что ты здесь?
Пегги сегодня приедет?
– Я из Совета, – говорю ей,
беру ее под руку и
отвожу в гостиную.
– Из Совета? Не говори ерунды.
Тогда ты была бы одета.
Думаешь, я сумасшедшая?
Что-то с Пегги?
Вот так она мне отвечает.
А сама зевает, тоже не выспалась.
Я возвращаюсь на кухню готовить бутерброды.
Она идет следом и стоит – наблюдает за мной.
Как я готовлю завтрак
в нижнем белье.
– Твое лицо? Кто это сделал? —
спрашивает Марла.
– Никто мне ничего не сделал, —
отвечаю ей.
Помощь по дому
Натянула джинсы, застегиваю молнию,
и тут раздается чей-то голос.
– Марла! Это Пегги!
Хлопает входная дверь.
– Не могу надеть эти чертовы колготки, – кричит Марла
из спальни рядом с моей.
– Наверное, ноги распухли. И задница!
Слышу, как Пегги поднимается по лестнице.
Закрываю дверь в свою комнату
и прислушиваюсь.
– Главное, чтобы язык не распух, а то ничего не сможете мне рассказать.
Вы еще не оделись? Я же написала, напомнила.
Пегги смеется и начинает насвистывать —
как ножом по стеклу.
– Они прислали еще помощницу, – говорит Марла.
– Молоденькая.
Хорошенькая.
Чуть не спалила весь дом.
Пауза.
– Что, у меня конкуренты? – смеется Пегги.
– Она лучше справляется?
Как она попала сюда, залезла в окно?
Марла не отвечает.
Да Пегги и не нужен ответ —
она просто болтает.
И, конечно, не верит ни единому слову Марлы.
Видит, что та беспокоится, но —
мало ли что ей почудится, не принимать же всерьез.
– Наверное, у нее есть ключ, вот и вошла, – отвечает Марла.
– А может быть, ночевала здесь.
Она была в трусиках.
Из соседней комнаты доносится шум.
Наверное, уборка – Пегги наводит порядок.
– Что ж, посмотрю, обязательно.
Надо убедиться, что она ушла. —
Конечно же, Пегги не верит.
– Извините, что опоздала.
От самого Страттона всю дорогу
передо мной ехал трактор, ни разу не остановился.
Такая досада!
Я мечусь по комнате,
кидаю вещи в рюкзак,
затем осторожно
залезаю под кровать,
прижимаюсь к куче
пыльных шляпных коробок.
Дверь наконец открывается.
Прямо у меня перед глазами – огромные белые кроссовки,
зашнурованы до самого верха.
– Марла, в свободной комнате никого! – кричит Пегги.
Какое-то время стоит,
затем наклоняется
(волосы падают ей на лицо)
и подбирает носок – я забыла его
на ковре.
– Здесь, наверное, нужно прибраться.
И вышла
за дверь, кричит:
– У вас конфетки еще не закончились?
– Конфетки?
– Конфетки-таблетки, мэм. Ваши лекарства.
Сейчас проверю. Спускайтесь,
когда будете готовы.
В кармане вибрирует телефон.
Сообщение
Келли-Энн. Наконец-то!
«Ответь ради бога – где ты???»
В ответ я пишу одно слово:
«Бьюд».
Пока-пока!
– До завтра! – Пегги прощается.
Я выглядываю в окно:
Пегги выходит. Высокая, полная женщина.
Закрывает калитку, садится
в малюсенькую машину – как она там помещается?
Боковое зеркало обмотано скотчем.
Я на цыпочках спускаюсь по лестнице,
с рюкзаком.
В коридоре сумочка Марлы
так и висит на перилах.
Беру из нее кошелек,
вынимаю аккуратно сложенную
десятку,
кладу кошелек обратно.
А потом выбегаю
через заднюю дверь,
иду в сторону моря.
Птичьи мозги
На пляже почти никого; по песку ходят чайки.
Какой-то парень их передразнивает – шагает враскачку,
пронзительно вскрикивает.
У парня металлоискатель, собирает кусочки меди;
они стоят гроши. Даже на чипсы не хватит.
Женщина в наушниках читает;
рядом двое ее малышей-близнецов
колотят друг друга лопатками, измазанными в песке.
У самой воды, постелив полотенце, расположилась парочка.
Целуются взасос, обмениваются микробами.
Я засовываю носки в обувь,
оставляю вещи,
иду к воде.
Прохладные волны
лижут босые ступни.
Хочется окунуться,
ощутить всем телом эту прохладу,
но на мне джинсы и джемпер —
не нырнешь. А собака рядом ныряет, лает,
пытается укусить волну.
Потом начинается дождь
с ветром.
Крупный песок царапает ноги.
Возвращаюсь туда, где оставила вещи.
Но.
Рюкзак исчез.
Вместе со всем, что в нем было:
запасная одежда,
телефон,
шоколадный батончик (стащила у Марлы).
Черт!
Вот сволочи!
Офигеть…
Черт! Черт! Черт!
Мечусь по пустому
пляжу,
подбегаю к парню с металлоискателем.
Он останавливается,
раскрывает ладонь показать находку:
погнутая золотая сережка. Улыбается мне, говорит:
– Главное – это удача.
Просто нужно знать, когда твой день.
Помада
Как-то отец обнаружил у меня в школьной сумке помаду.
Потребовал объяснений:
– Что это?
Ну, помада. Вслух я, конечно, ничего не сказала.
А за неделю до этого поймал меня за чтением
«Космополитен» Келли-Энн. Разорвал его пополам, спросил:
– Ты с кем-то встречаешься? —
Обвиняющим тоном.
– Нет, папа.
– Тогда зачем красишься?
– Просто так.
А я и не красилась.
Раз или два подмазала губы,
Ну, ничего особенного,
и просто стерла через пару минут.
Он глубоко вздохнул.
– Ладно, Эллисон, в этот раз – без последствий, но
не заставляй меня терять терпение. Договорились?
Я вытерла рот рукавом,
хоть и была уверена —
у меня чистые губы.
– Хорошо, папа.
Продавщица сладостей
Магазины закрываются,
продавцы опускают металлические решетки,
чтоб не разбили окна,
не украли товар.
Женщина запирает кондитерскую – оставила на витрине
только ряды разноцветной помадки,
соблазнять прохожих.
Приветливое лицо, пышная прическа – как глазурь на кексе.
Улыбается мне,
подходит поближе.
От нее пахнет сладостями.
– У тебя все в порядке, милая?
Глядит на хмурое небо,
потом на мое лицо
и быстро отводит взгляд.
Я и забыла про щеку.
– Здесь в городе есть какой-нибудь хостел?
– Ты имеешь в виду – для туристов, или?..
На вид непонятно, сколько мне лет —
то есть нужно ли за меня волноваться.
– Я путешествую, – говорю ей.
Улыбка становится шире, женщина явно расслабилась.
К этому я привыкла —
соврешь, и
люди вздыхают с облегчением:
не нужно беспокоиться, что-то делать.
Учителя у нас в школе все такие.
Спрашивали, не отрывая глаз
от наших тетрадей:
«Дома все в порядке, Эллисон?»
Я охотно кивала. Снимала
с их плеч тяжкую ношу – заботиться.
Женщина из кондитерской советует:
– На Саммерлиз-Кресент есть неплохой отель, с завтраком.
В это время года можно снять неплохой номер.
Довольно дешево.
О да, я найду где остановиться.
Привлекать внимание
Нельзя привлекать внимание.
Я должна выглядеть так, будто есть какая-то цель:
нужно куда-то идти.
А мне никуда не нужно,
и это заметно.
– Эй, красавица, улыбнись!
Мужчина в машине сбавляет скорость,
едет рядом со мной.
– Хочешь прокатиться? Залезай.
Я ускоряю шаг. Дорога вверх по холму.
– А куда ты идешь?
Тебя кто-то ждет?
Садись! Милая, я не кусаюсь.
Останавливается на красный свет,
и я спешу
скрыться из виду,
вниз по переулку —
бегу, бегу, бегу.
Переулок кончается,
и передо мной дорожка, ведущая к дому Марлы.
Меня обгоняет мужчина с собакой.
Сзади громко сигналит автомобиль.
Стук, скрип
Ветер треплет окошко в сарае – стук, скрип.
Дождь барабанит по крыше.
Сижу в темноте,
сжавшись в комок,
пытаюсь согреться.
Да уж, надо признать,
когда уходила —
такого
не представляла себе.
А
без телефона
Келли-Энн никогда не найдет меня.
День рождения
Келли-Энн разбудила меня рано:
– Вставай, лентяйка, у тебя день рождения!
Приготовила французские тосты
с ягодами и взбитыми сливками.
После завтрака вручает мне пакет