Читать «Сопротивление»

Три дня.

Столько дней я провела на этой кровати.

Три дня.

Три дня в плену на матрасе.

Я бы лучше предпочла пол. По крайней мере, я бы смогла передвигаться. Я могла бы встать, пройтись, размять ноги. Теперь всё это в прошлом.

Я боюсь ходить по краю. Помню то красное пульсирующее кольцо, которое мне показал Стоунхарт, когда я проснулась. Оно режет кровать на четыре угла.

Когда я сплю, я сворачиваюсь в клубок посередине. Стараюсь не двигаться. Это тяжело.

Мне начали сниться кошмары. И все они о нем. Но в них я не вижу его лица. Оно находится во тьме.

Я вижу сияющий свет, исходящий из его темных, жестоких глаз.

Смотрят на меня. Всегда смотрят на меня.

Также я вижу змей. Не знаю почему. Я вижу змей, обвивающих мое тело и сковывающих движения. Я вижу змей, ползающих по полу. Я вижу зубы, впивающиеся в мою плоть и ...

От таких снов я просыпаюсь с криками. Запутавшись в простынях и вся в поту. Сердце бешено стучит. Первая мысль, которая посещает меня, когда я просыпаюсь - что я переступила черту.

Этого еще не случилось. Слава богу. Но я близка к этому.

На вторую ночь, когда я проснулась, мое лицо было в пару дюймов от границы. Еще чуть-чуть, и активировался бы ошейник.

Я не видела Стоунхарта с тех пор, как он принес меня сюда. С его стороны не было никаких попыток связаться со мной. Ни записок. Ни сообщений.

Розы тоже не было.

Понятия не имею, как долго Стоунхарт собирается держать меня здесь. Единственное утешение во всем этом - это, что не закрыты жалюзи. Меня не оставили в темноте. Днем солнечные лучи заполняют комнату. Ночью, звезды мерцают на фоне темного моря.

Но не сегодня. За окном бушует буря. Тяжелые тучи закрыли солнце. Идет дождь.

Никогда не видела, чтобы океан был таким неспокойным. Волны разбиваются о скалы прямо передо мной. Хоть я и не вижу береговую линию, но я чувствую вибрации, что они посылают мне.

Каждый день, проснувшись, я обнаруживаю небольшой поднос с едой. Рядом чистый ночной горшок. Всё не так уж и плохо, как перед тем, как я подписала контракт.

Может быть это всего лишь игра моего воображения, но мне кажется, что каждый день поднос оказывается всё дальше и дальше от меня. Сегодня мне пришлось зацеплять его ногой, чтобы пододвинуть ближе. Я чуть не отодвинула его за границу.

Теперь я знаю, что солярий понапичкан камерами. Я не вижу их. Они спрятаны в потолке.

Я не знаю, сколько еще буду здесь.

Это пугает меня. Три дня не были такими уж плохими, но что если эти три дня перерастут в семь? Неделя в месяц? А потом и больше?

Несправедливо. Нужно быть дурой, чтобы ожидать от Стоунхарта справедливости.

Я не нарушала его правила. Я не должна быть здесь. Лишь обещание преждевременной свободы держит меня на плаву. Стоунхарт сказал, что подарки останутся у меня. Я накопила достаточно, чтобы мне было разрешено передвигаться по остальной части дома.

Конечно, я должна была пойти и наломать дров в первый же день.

Я до сих пор не знаю, что заставило меня подумать, что пробраться тайком в его спальню будет хорошей идеей. Хуже всего то, что я ненавижу чувствовать себя виноватой за то, что Стоунхарт нашел меня там. Такое ощущение, что я сделала что-то неправильно. Моя вина не позволяет мне мыслить здраво. Вот так был сюрприз - он стоит там, тогда как он должен был уехать! Добавьте к этому страх, сжимающий мои внутренности, и вот вам катастрофическое положение.

Меня подкачала моя реакция. Я думала, что он застал меня в своем кабинете. Он сказал что-то в этом духе: что поскольку я нарушила его правила, я должна быть наказана.

Я должно быть уже сто раз проиграла эту ситуацию у себя в голове. Я позволила своему страху овладеть мною. Я вела себя, как испуганная, маленькая девочка. Это лишь всё ухудшило.

Я должна была дать ему отпор.

Я помню момент, который произошел с нами в лифте, прежде чем весь этот кошмар начался.

Уверена, я уже тогда была его целью.

Он сказал произвести на него впечатление. Он хотел меня... что же он сказал? За мой ум. Он спросил меня, что я думаю о его решении захватить Стоунхарт Индастриз.

Мне было нечего терять. Я стояла прямо, смотрела ему прямо в глаза и смело ответила ему то, что думала.

Я помню его реакцию. Он высоко оценил мою честность. Кроме того, думаю ему понравился тот факт, что я вступилась за себя. Я не жеманничала перед ним, как его совет директоров.

Срань господня.

Я сажусь на кровати, когда до меня доходит. Может быть в этом и есть причина? Может быть он хочет, чтобы я действовала смело и вызывающе? Он сказал ударять, кричать, кусать...его это заводит. Он хочет, чтобы я была именно такой? Женщиной, что бросит ему вызов?

Свет гаснет в моей голове. Всё это время я думала неправильно. Он не хотел, чтобы я съеживалась от страха. Он не хотел видеть меня покорной. Он хочет, чтобы я была уверенной в себе и сильной.

Неудивительно, что он рассказал мне историю о его детстве. Он предупредил меня об опасности того, что я делаю. Я думала, что именно так я должна вести себя с ним.

Но это поведение произвело противоположный эффект. Он стал подозрительным. Это не вязалось с тем, что он знал обо мне.

Стоунхарт рассказал мне, откуда у него появилось чувство мести. И он видит эту черту в других.

Мне стоит помнить, что он безжалостный бизнесмен. Он не смог бы подняться на вершину, если бы не был холодным и расчетливым.

Стоунхарт Индастриз не была бы одной из самых влиятельных компаний в Америке, если бы ею руководил человек, который не мог бы читать, понимать и манипулировать людьми.

Вот причина, по которой он меня наказывает. Черт, да он человек слова. Он говорил о своих правилах:

"Правило Один", - голос Стоунхарта достаточно резок. "Если ты сопротивляешься или не выполняешь правила, прописанные в контракте, ты будешь страдать от последствий неправильного поведения". "Правило Два. Тебе запрещены любые формы самоповреждения. У меня не будет тебя", — смеется он надо мной, — "балуй себя".

"Три. Нельзя подвергать сомнению мои желания. Вопросы, имеющие отношение к твоей ситуации, запрещены".

"Правило Четыре", - продолжает Стоунхарт, расшагивая по комнате с руками, находящимися за его спиной. -"Я – занятой человек. У меня не всегда будет время для тебя. Однако у тебя нет обязанностей кроме, как угождать мне. Я жду, что ты всегда будешь готова ко мне".

Он останавливается и изучает мои глаза.

"Ты понимаешь?