Читать «Полночный тигр»

Swati Teerdhala

THE TIGER AT MIDNIGHT

© Фарниева Э.К., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Моим родителям и сестрам. Моей семье по крови и выбору. Вы – мой дом.

Увидев тигра в полночь, отведи взгляд, Ибо ты встретил воплощение прошлых грехов.

Из преданий Нарана и Нарии

Кунал, привыкший зорким, как у орла, взглядом выискивать щели в броне врага или изъяны в стратегии, сегодня просто смотрел на море, спокойно любуясь пейзажем.

На фоне ночного неба прибрежная линия Дхарки казалась призрачной, особенно по сравнению с резкими очертаниями скалистых утесов Джансана внизу.

Кунал отчаянно хотел бы запечатлеть игру лунного света на камнях и воде.

Он устроился на самой высокой из стен Красной крепости, пристроив сбоку изогнутый длинный лук. Резкий холодный ветер пощипывал скулы сквозь пробившуюся щетину. Много лун миновало с тех пор, как у него была возможность беспечно закрыть глаза и кожей почувствовать ветер. Сегодня утром с дхарканцами подписали договор о перемирии, поэтому его караул был не более чем формальностью. Тем не менее он не собирался терять бдительность.

Кунал обвел взглядом темные, как сажа, ночные окрестности, ни на чем не задерживаясь надолго.

Все равно некому было оказаться на заброшенных боевых рубежах: солдаты уже слишком заняты, отмечая временное затишье рисовым вином и игрой в кости.

Только вот… что-то шевельнулось.

В мгновение ока он был на ногах, глядя сквозь узкое окно-бойницу на маленькую фигурку, которая потихоньку пробиралась сквозь лагерь к западу от Крепости. Луна подчеркнула ее осторожные движения, а блики от красного песчаника стен окружили девушку мрачным ореолом.

Ее голову и плечи покрывала уттарья[1] цвета слоновой кости, но Кунал все же разглядел в изменчивых отблесках света лицо.

Он оставил свой удобный угол.

Кунал бы дал девушке возможность самой отыскать дорогу в гавань под утесами, но она уже шла в неверном направлении. Через четверть часа затрубят в раковину, и солдаты вывалятся из западного входа на ночную тренировку – пьяные и в драчливом настроении. Хотя боевых слонов так поздно не выпускают, все равно после нынешнего пира здесь будет хаос и во время построения колесниц заплутавшую девушку раздавят!

Он рисковал получить плетей за то, что оставил пост, но у Кунала все внутри перевернулось при мысли, что мирный житель пострадает во время его караула.

Девушка исчезла в нависшей тени Крепости, и Кунал помчался вниз. Он пронесся по башенной лестнице и узким коридорам, чудом не задев свисавшую с потолка камфорную лампу[2]. Достигнув высоких каменных арок первого этажа, он свернул за угол к боковому входу и, выставив вперед руки, с разбега открыл дверь.

Океанские волны вздымались и с пеной разбивались о красные утесы, из которых вырастала южная стена Крепости. Слева над берегом, возле порта, поблескивали огоньки торговых кораблей. А справа, вдалеке, почти на краю утеса, он снова увидел девушку.

Она подняла голову к небу, и лунный свет пролился на ее профиль и улыбку.

Ее улыбка.

Она призвала из дальних уголков памяти нежеланные воспоминания… О друге детства с игривыми глазами и вызывающей усмешкой, который частенько втравливал Кунала в неприятности. О давно умершем друге.

Воспоминание кольнуло в груди, как осколок прошлой жизни. Той жизни, в которой он не знал, как быстро убить человека четырьмя разными способами.

Скрывшись в тени у входа, он наблюдал… Морской бриз принес холод, и девушка, вздрогнув, укутала тонкие смуглые руки концами уттарьи. На ней было простое алое сари с тонкой золотой каймой, кусок плотного шелка перекинут через плечо и схвачен на поясе золотым кушаком. Он пригляделся к ее ножкам. Ни одного колечка на пальцах – значит, не замужем. Нет ни ножных браслетов, ни сережек и витиеватой золотой бижутерии – ничего, что указывало бы на ее статус. Должно быть, она из недавно прибывших торговцев, те всегда одеваются подчеркнуто нейтрально.

Куналу стало легче от этой мысли, хотя он все равно тревожился, гадая, что привело девушку к Крепости – большинство торговцев к этому времени уже удалились в гавань. Неужели она заблудилась?

Кунал вышел из тени и направился к ней.

– Вам нельзя тут находиться, – произнес он, остановившись в шаге от девушки.

Кунал заметил, как напряженно она прижала уттарью к груди. Ее глаза скользнули по бронзовым доспехам и золотым наручам, сразу дающим понять, кто он такой.

Кунал перехватил взгляд и отступил, забыв о резком тоне. Конечно, после такого рявканья она испугалась. Лишь несколько дней тому назад командир конницы велел заковать торговца в кандалы из-за спора с капитаном Крепости.

На краткий миг они неподвижно застыли на сильном ветру, всматриваясь друг в друга.

Вблизи девушка оказалась еще прекрасней. Огромные ореховые глаза в обрамлении густых, круто изогнутых бровей. На лице написан страх, однако подбородок упрямо выпячивается вперед.

Кунал, кашлянув, отважился на робкую улыбку. Он попытался встать в обманчивом лунном свете так, чтобы она увидела его безоружность и миролюбивость, и вдобавок поднял обе руки. Ее плечи расслабились, и Кунал постучал четырьмя пальцами правой руки по груди – знак приветствия, символ дружелюбия и доброты в Джансе.

– Я был наверху и увидел, как вы пошли не туда, – сказал он, прочистив горло, и указал на торчащую наверху бойницу. – Вам нельзя… то есть сегодня ночью находиться на западной стороне Крепости небезопасно. – От волнения он начал говорить все быстрее. – Вы заблудились? Ночью ориентироваться на тропках торговцев бывает трудно. Вот эта ведет прочь от гавани.

Он не мог припомнить, когда в последний раз так долго говорил с девушкой; женщин выгнали из джансанской армии после разгрома королевы. В Крепости остались лишь защитники и заезжие торговцы, которые вносили свою лепту в ее процветание. Многие солдаты во время походов делали вылазки в город, но Кунал никогда не принимал участия в подобных увеселениях.

Кунал встречал торговцев из всех уголков Южных земель и Дальних островов, помнил большинство по имени, но девушку не узнавал. Его глаза впились в крохотную булавку, которая удерживала складки ее сари – похожа на цветок жасмина и явно сделана дхарканцами. Однако у девушки отсутствовала валайя[3] – металлический браслет, который каждая дхарканка носила с рождения. В любом случае ни один дхарканец не осмелился бы появиться здесь, у Крепости. Она наверняка джансанка.

Необычно видеть уроженку Джансана с подобной булавкой в наши дни, но исключать такое тоже нельзя. До Войны братьев джансанцы и дхарканцы легко заключали смешанные браки, любили и жили вместе на Южных островах, не проводя границ. Только после убийства королевы Джансы и ее рода, случившегося десятилетие назад, грянула война, и узы между странами распались.

Тот кровавый переворот навсегда изменил и жизнь Кунала.

– Я видел много торговцев, которые привозили сюда свои товары и потом терялись, глядя на башни