Ну к чему это я … Ах, да, Марк мне поведал следующие. Пока я равномерно старел в графстве, остров протрясло на двенадцать барров и опустило до семи. Смута закончилась. Власть захватило Северное полуцарствие, и началась эпоха Возрождения. По правде сказать, администрацию, как водится, не поменяли, только её главы сменили. Но тоннели с графскими коммуникаторами забрали себе, представителей Гера с острова выгнали, а застекленные офисы снова в школы переделали и спасибо герцам за ремонт сказали. Аллею с оморикскими богами восстановили, на торчащие из торсов арматурины снова налепили гипс и покрасили охрой, а в глаза вставили изумрудные камни вместо зрачков. Вокруг богов посадили цветы и поставили скамейки, как и было до смуты. По аллее снова заелозила малышня на трехколесных велосипедах, а на скамейки уселись с вязанием бабушки. Опять поменяли деньги. В больницах стали кормить, и появились лекарства. Словом, зажили лучше прежнего.
Марк рассказывал, подчеркивая прогрессивность новой власти, но на лице блуждала печальная улыбка, словно он чего-то недоговаривал…
– Что случилось, рассказывай давай, – попросил я, подливая ему душистого чая с жасмином.
– У меня большие проблемы с бизнесом… Графство Гер и южане потеряли много недвижимости здесь. Ты, наверное, об этом догадываешься…
Я кивнул. У нас на острове так всегда, – как переворот, так начинают квартиры отнимать. Нет, у простых островитян ничего не забирали, но у сверженного королевского двора поотбирали их дачи да резиденции на берегу моря. И у герцев заодно всю недвижимость на острове отобрали, чтобы неповадно было на чужой каравай рот разевать.
– Некоторые южане, разумеется, получат какую-то компенсацию, – продолжал Марк, – а вот герцы пока шиш с маслом. Меня их графский риелтор Дитрих уже пообещал на куски разорвать и катранам скормить. Он в Гере нанял адвоката, – мы с ним переписывались, пока коммуникатор не накрылся медным тазиком. Последнее, что потребовал, – это технические характеристики жилого комплекса с указанием рыночных цен подобных комплексов на побережье острова. Будет у работодателя требовать компенсацию. Я все материалы собрал и слил на флешку. Ты когда обратно в графство собираешься? Можешь передать?
Я покачал ногой и сказал:
– Ну никак не меньше, чем через месяц, ты же сам меня чинил…
Марк обрадовано вздохнул и спросил:
– Значит, согласен? Отвезешь флешку?
– Ну конечно, о чем разговор… Разве вот только коммуникатор могут восстановить быстрее…
– Нет, Даня, не восстановят. Это коммуникатор графства, а они нам бойкот объявили. Мы же им тут такую кормушку закрыли… А свой Интернет северяне еще когда протянут… Ну ничего, островное время ожидается на девять барр, так что оно пролетит – и не заметишь, не переживай…
Он снова покачал головой:
– А все-таки отчаянный ты парень, Даниил. А если бы коммуникатор отключили, когда ты еще в дороге был? А если бы я не расшифровал твой бред на коммуникаторе и не бросился тебя искать, что бы с тобой сейчас было?
Боль глухо напомнила о себе в моей загипсованной ноге. Катящиеся серые волны, затянутое тучами небо… Я пожал плечами:
– Ну ты же расшифровал…
Дорога домой
Я очень много сплю. Может быть, сказывается то, что я так долго добирался сюда из графства, и смертельно устал. Прямого пути на Оморикию не было, потому что остров уже давно был спорной территорией. Добираться надо было через Приграничье. Это у нас на острове смута закончилась, а в полуцарствиях она продолжалась с удвоенной силой. Самолеты летать давно перестали, пришлось добираться по океану, благо он соединяется с нашим морем Катранов. Когда наш пароход дошел до узкого Пролива, ведущего к морю, нас остановили тяжеленные цепи с пропущенным по ним током, – так охранители защищали наше море от пиратов еще с древнейших времен. Мы, конечно, не пираты, но военное положение – это отличный предлог перекрыть пролив. С Пролива мы пересели на местные пароходы поменьше, заплатили посредникам по военной таксе в десять раз больше обычного, и отправились в путешествие по морю. Надо признать, что опасность действительно была немалая: несколько раз мы чуть не подорвались на морских рогатых минах. Пароходные шуточки по поводу барыг и стяжателей сошли на нет, – все же они рисковали, а за риск надо платить, это мы и сами знаем.
До острова меня не довезли: к спорной территории подходить нельзя по политическим причинам. Хотя сейчас на острове смута закончилась, подходить к нему нельзя было до тех пор, пока Совет картографов не перерисует карту полуцарствий. А это означало, что надо ждать конца смуты в Общих землях, собирать пленум Мира, рисовать границы…
Меня высадили в глухом пограничном поселке и сказали: «спроси проводника, он доведет тебя до Оморикии». Надо признаться, что от боли и усталости я вообще тогда мало соображал. Я на костылях доскакал до берега по качающемуся трапу, держась правой рукой за добрую женщину, подставившую мне свое плечо. Мой ортез немного разболтался, и я периодически вставлял выступающий сколок кости на место. На берегу я увидел скамеечку и решил немного отдохнуть, ибо сил прыгать на одной ноге уже не было. Болели руки. Я вообще-то привык к физическому труду, но здесь нагрузка была не совсем обычной, и я стер себе кожу на ладонях. К тому же мне надо было срочно переключать мозги с графского времени на пограничное. Лучше, конечно, поймать времяформу: это мне сэкономит пару суток.
В графстве время стабильно, все роли расписаны, и есть ассистенты. Их тоже иногда бывает трудно найти, но они точно есть во всех закрытых помещениях с множеством коридоров и с кондиционерами. Ассистенты не могут дышать обычным воздухом, кондиционеры для них жизненно необходимы. А еще они прячутся в пустых комнатах, – чаи гоняют. Но если очень надо, им можно покричать, и они выходят поассистировать, – в конце концов, в графстве им за это хорошо платят.
Здесь же не было никого закрытого помещения, значит, и ассистентов не было. Это была пограничная территория. Смеркалось, и налетающий ветер клонил ветки вербы с надувшимися почками почти до земли. Снег почти сошел, и земля была напитана влагой. На западе виднелся хороший асфальт, и