Читать «Сладкая опасность»

Натану Хиггинсу, вся жизнь которого — образец настойчивости, трудолюбия и верности.

Wendy Higgins

Sweet Peril

Печатается с разрешения издательства HarperCollins Children's Books, a division of HarperCollins Publishers, и литературного агентства Synopsis

Copyright © 2013 by Wendy Higgins

© М. Cуханова, перевод на русский язык, 2018

© ООО «Издательство АСТ», 2018

Жители Рима и не подозревали, что все 666 демонов, обитающих на земле, той ночью облюбовали печально знаменитый Колизей. Двенадцать повелителей присутствовали в человеческом обличье, остальные парили в воздухе, заслоняя небесные светила.

Рахав, повелитель гордыни, расположился в центре. Всеобщее внимание будоражило его, и он окинул свирепым взором многотысячную толпу потомков повелителей — исполинов, — созванных в Рим со всех концов света.

— Официально объявляю форум открытым, — провозгласил Рахав.

Повелители и духи почтительно выразили свое одобрение: первые — скандированием, вторые — хлопаньем и свистом огромных крыльев; всё это слилось в жуткую какофонию, заполнившую собой пространство Колизея. Исполины застыли в напряженном ожидании — пришло время Рахаву огласить причину, по которой их собрали.

— Дошло до нас, что двое из вас, исполинов, не считают более необходимым трудиться в поте лица своего на ниве зла, хотя только для этого их и растили.

Никто не шелохнулся.

Рахав глазами отыскал в толпе молоденькую девушку — совсем еще девочку, — которая дернулась под безжалостным взглядом, как ужаленная, и отвела свои миндалевидные глаза. Из ее высокой прически выпал темный локон.

— Выходи, дочь Алоцера. — При этих словах девушка всем телом задрожала.

— Феми? — повелитель гнева Алоцер, недовольно нахмурившись, шагнул вперед, ища глазами свою дочь.

— Отец… — Для обыкновенного человеческого уха шепот Феми был неразличимо тихим, но его расслышали все, кто находился в эту ночь в Колизее.

— Поди сюда, — сказал Алоцер. — Чем ты провинилась?

Феми, шурша египетскими шелками, приблизилась к нему.

— Умоляю, отец, смилуйся надо мной! Я ношу ребенка, твоего внука.

Алоцер помолчал, морщины на его лбу разгладились.

— Это всё? Ты знаешь, конечно, что не переживешь роды?

Феми потупилась и кивнула. Алоцер повернулся к Рахаву и с нескрываемым раздражением заговорил:

— Это ведь довольно обычное дело, Рахав. Вряд ли стоило созывать чрезвычайный форум из-за беременности усердно работающей девушки.

— Ну, разумеется, — насмешливо произнес Рахав, поворачиваясь к Феми. — Уверен, эта беременность — результат неустанных трудов. Вне всякого сомнения, ты приобрела ее, вводя в грех кого-то из людей… Так ли это, дочь Алоцера?

Так вот в чем причина! Лицо девушки в ужасе исказилось. Она принялась было шарить глазами в толпе, но встречала лишь пустые и враждебные взгляды, а затем бросилась на колени перед отцом и принялась исступленно целовать его ноги. Алоцер в изумлении уставился вниз:

— Кто он? С кем ты была?

Феми отчаянно замотала головой, ее окончательно растрепавшиеся волосы мели землю вокруг ног повелителя.

Рахав нагнулся и, схватив Феми за волосы, рывком развернул ее лицом к себе:

— Отвечай отцу. Скажи ему!

Но Феми лишь плакала, а когда Рахав потянул сильнее, закричала от боли. — Страх не дает ей говорить, и это объяснимо, потому что отец ее ребенка — не человек. Он из этих. Из ее породы.

Толпа хором ахнула, потом все зашептались и зашикали друг на друга. Алоцер сощурился так, что глаза превратились в две тонкие щелочки, и по очереди поглядел на Феми и Рахава.

— Это точные сведения. — В уголках губ ухмыляющегося Рахава выступила пена. — Подозрение возникло у одного из моих самых преданных легионеров, а затем мы получили подтверждение от испы, которая знала обоих.

— Так о ком речь? — спросил повелитель ненависти Сонеллион, сверкнув прозрачными ледяными глазами. — Кого нам надо наказать?

Рахав поднял бровь, нарочно затягивая ожидание.

— Ёсиро, сын Иезавета.

— Не может быть! — к Рахаву подскочил Иезавет, повелитель лжи, и в его глазах сверкнул красный огонь. Ростом он был меньше остальных повелителей, но превосходил всех скоростью и меткостью. — Где испа, осмелившаяся возводить подобные обвинения?

— Мне очень жаль, — Рахав прижал ладонь к сердцу, — но раскрыв нам эту ужасную правду, она лишила себя жизни.

— Ёсиро всегда верно служил нашему делу! — закричал Иезавет, не обращая внимания на ужимки Рахава.

— Увидим. Ёсиро, выйди вперед.

Толпа начала расступаться, пропуская Ёсиро. Статный — выше отца — юноша с тонким изогнутым мечом за поясом приковал к себе все взгляды.

— Ни шагу дальше, — скомандовал Рахав. — Сложи оружие, или его отберут у тебя силой.

Иезавет принялся бранить сына:

— Глупый мальчишка! О чем ты думал? Твое дело — вредить людям, а не терять время с сестрой-исполинкой!

Ёсиро посмотрел на Феми, которая продолжала лежать у ног отца, и, вытащив меч из-за пояса, положил его на землю.

— Это только моя вина, — сказал он, обращаясь ко всем повелителям. — Оставьте Феми.

— Как романтично! — В голосе Рахава звучала легкая насмешка. — Но не следует ли мне указать на очевидное? Вы вдвоем обрекли Феми на смерть в тот самый миг, когда она зачала. Печально.

Некоторое время Рахав с мрачной улыбкой расхаживал по арене, молча рассматривая толпившуюся на расстоянии публику, потом заговорил снова:

— А вы знаете, что на месте, где вы стоите, когда-то погибло с полмиллиона человек? Сейчас эти стены жаждут крови своей юности. Отличное место для наших собственных игр, как вам кажется? Очень надеюсь, что пара наших маленьких гладиаторов — тут он поднял бровь, повернувшись к Ёсиро и Феми, — сейчас попробует сбежать… — Те замерли в оцепенении, как будто не могли поверить, что их тайна раскрыта и жизнь пришла к столь плачевному концу. Несколько повелителей засмеялись, но без особого веселья, а остальные исполины постарались отодвинуться как можно дальше от центра событий.

— Ну, что же вы? — обратился Рахав к любовникам и с жестокой улыбкой резко вытянул вперед обе руки. — Это ваш шанс. Бегите!

Феми, всхлипывая, поднялась на ноги и пробралась между повелителями к Ёсиро. Взявшись за руки, они вдвоем побежали по полуразрушенному Колизею, а с обеих сторон над ними, не отставая, неслись глумливые духи. Некоторые повелители злорадно улюлюкали, наслаждаясь зрелищем.

— Эй, ты! — Взгляд Рахава выхватил из толпы стоящего с краю молодого испа с луком за плечом. Тот с каменным лицом вышел вперед.

— Убей обоих, — приказал Рахав.

Исп стиснул зубы и, мгновение поколебавшись, кивнул. Вытащил стрелу из висевшего за спиной колчана, положил на тетиву. Со лба у него, несмотря на прохладную ночь, скатилась капелька пота, и он, наклонив голову, вытерся о рукав.

— Сейчас уйдут, болван! — закричал ему Сонеллион.

Исп не спеша навел своё оружие на бегущих, сконцентрировав до предела зрение и слух. Кадык юноши дернулся, выдавая попытку нервно сглотнуть; затем он выпустил из лука стрелу, а через секунду — вторую.

Обе попали точно в цель. На пару мгновений в Колизее воцарилась мертвая тишина. Феми и Ёсиро рухнули замертво друг на друга, так и не разжав руки, а стрелок в изнеможении опустил лук