Читать «Неформал»

© Гектор Шульц 2016 ВКонтакте

При копировании ссылка на автора и сообщество - обязательна. 

Море благодарностей моей дражайшей супруге, которая поддерживала меня во время работы над этой историей.

«As there was no witnesses,

There was nothing to be told,

As nothing could be grasped,

The story could unfold.

Superimposed on the elements of anger,

Fear, anxiety | hate | despair | remorse».

— Вадь, иди кушать.

— Ага, сейчас, — откликнулся я, выключая негромко играющую в колонках музыку, и повернулся к зеркалу на шкафе. На меня смотрел худощавый паренек с длинными волосами, забранными в хвост. В ухе поблескивало колечко из дешевого металла, что продаются в любом рок-магазине. Серые глаза, нос, что был когда-то поломан и так не встал на место, тонкие губы. Да, красавцем я бы себя не назвал. Обычный человек, которых можно встретить на улице и пройти мимо, даже не задумавшись. Я вздохнул и вновь повернулся к столу. На нем был форменный бардак, и хорошо, что бабушка еще не заметила его, а то проела бы всю плешь. Рядом со стареньким монитором стояла фигурка Дарта Вейдера, которую отец привез из командировки давным-давно, и молчаливо смотрела на хаос вокруг себя. Тетрадки, ручки и карандаши соседствовали с журналами о тяжелой музыке и учебниками по древней истории. Маленькая пыльная фотография родителей в простой металлической рамке лежала на куче философских трудов Сократа и Аристотеля. Черные наушники блестели хромированными деталями, будучи надетыми на одну из колонок. Обычный стол обычного человека.

Схватив со стола мобильный телефон, я дождался, когда он включится, и посмотрел на экран. Пропущенный от Мойши.

— Алло, баран, — раздался в телефоне голос моего друга. — Ты там вообще охуел? Мы договаривались вместе на концерт идти. Стасон будет опять орать, что мы его не ценим и не уважаем.

— Блин, я забыл, Мих. Давай через час я подойду к твоему дому и двинем? — охнул я. Как обычно, все вылетело из головы.

— Давай. Не забудь цепь взять. Вдруг опять нарвемся, — напомнил Мойша и отключился. С кухни вновь раздался голос бабушки — Вадим! Ужин остынет.

Ругнувшись, я вышел из комнаты, плотно прикрыв дверь.

На кухне постоянно что-то пеклось и жарилось. Бабушка любила это дело, как любила запихивать в меня все свои супы, пирожки и тушеную капусту. Но справедливости ради, готовила она просто потрясающе. В воздухе всегда витали терпкие ароматы специй, жареного мяса и разносолов. Друзья, когда приходили в гости, оставались на ужин и с удовольствием уминали ее блюда. Даже Мойша, который был тощим пареньком и питался одним вареным яйцом в день, не мог отказаться от добавки.

Я сел на грубый табурет и, взяв в руки ложку, придвинул к себе тарелку фирменного бабушкиного борща. Бабушка стояла рядом и улыбалась, глядя на то, как я ем.

— Чего? — пробубнил я с набитым ртом.

— Кушай, кушай, — ласково ответила она. — Ты уходить собрался?

— Ага. С Мишкой на концерт пойдем. Вернусь поздно.

— Вадь. Ты только не ввязывайся никуда, — строго посмотрела на меня бабушка. Я усмехнулся в ответ.

— И не собираюсь. Ладно, я пойду. Пока, бабуль.

— Беги. Ох, непоседа, — старушка убрала со стола грязную посуду и отнесла ее в раковину, бурча что-то себе под нос.

Я выбежал на улицу, ногой открыв дверь в подъезд. Вы спросите, кто я? Обычный неформал, любящий тяжелую музыку, концерты и попойки с друзьями. Меня зовут Вадим, и я живу в прогнившем городе. Не разводите руками, у нас так принято говорить. Если ты причисляешь себя к какой-нибудь субкультуре, то обязан высмеивать город, где живешь, а на всех прочих и несогласных надо смотреть, как на говно. Обычный северный город, где полно таких, как я, а также любителей рэпа, Гитлера, Боба Марли и прочих. В столице их, конечно, побольше, но у нас все более жестко.

Я учусь на факультете философии в местном педагогическом университете. Третий курс уже. Спасибо отцу, что помог туда поступить на бюджетной основе. У него там был какой-то знакомый товарищ, с кем они служили в Афгане. Он сдержал слово, и я стал студентом. Всегда нравилось читать труды древних. Друзья вертели пальцем у виска и обзывали идиотом, но мне было плевать на их мнение. Я не бросал учебу, так как обещал этого не делать своим родителям. По крайне мере, когда видел их в последний раз. Отец погиб в гараже три года назад. Ему пробили грудь отверткой пьяные уебки, когда он копался в машине и сделал им замечание, чтобы не мусорили. Семь ранений. Их посадили потом. Мать просто собрала вещи и испарилась из моей жизни, устав плакать по ночам. А я остался с бабушкой. Поначалу приходилось туго, денег не хватало, а на бабкину пенсию не проживешь вдвоем. Тогда я устроился к дяде Вачику, моему соседу, на оптовую базу. Подрабатывал там грузчиком после учебы. Старый армянин не обижал и щедро платил всем работягам. Конечно, поначалу ныли руки и ноги, но потом я втянулся и без проблем разгружал двадцать тонн картошки с другими ребятами. Хочешь жить, умей вертеться. Появились деньги, и мы с бабушкой худо-бедно справлялись, умудряясь баловать себя порой дорогими вещами. Но главное, что все ужасы мне помогла пережить музыка. Тяжелая и отчаянная. Жирные рифы наполняли душу уверенностью, а сердце силой, позволяя не сойти с ума от отчаяния. Сначала были легкие Rammstein и Iron Maiden, а потом увлечения готикой, блэком, дэтом и более мрачными жанрами. Со стен в моей комнате смотрели плакаты Pain, Cannibal Corpse, Vomitory и Darkthrone, а гардероб поменялся на черные цвета. Черные майки с логотипами любимых банд, черные джинсы и брюки, черные сапоги и ботинки. Даже трусы были черными. Бабушка сначала роптала и пыталась вызвать попа из местной церквушки, но потом махнула рукой. Только изредка бранилась, когда я заваливался домой пьяным или со следами знатной драки. Даже друзья были под стать мне. Неформалы.

Я вошел в подъезд, где жил мой друг Мишка. В нашей тусовке у него было погоняло Мойша, ибо он еврей. Причем типичный. Жадный, вредный и лупоглазый. Только мы и могли его выносить. С ним я дружил с первого класса. Мы вместе объедались зелеными абрикосами весной, бегали по лужам, шутили над соседями, а потом и вместе увлеклись тяжелой музыкой. У Мишки я и взял альбом Rammstein «Mutter». Потом мы закупались болванками на радиорынке. Ушлые