Читать «Алая роза для дикаря»

Я видела разные сны. Добрые, дурные, приятные и противные. После некоторых просыпаешься в холодном поту, с ощущением какой-то мерзкой липкости. Другие заставляют вскакивать среди ночи с криком на устах. А есть и такие, что просыпаешься с улыбкой, поешь весь день и радуешься жизни. Все эти сны понятные, потому что приходят абсолютно ко всем. Но этот… Этот был другой.

Яркий, красочный, до того правдоподобный, что поверить в его нереальность было невозможно.

Я сидела на обрыве, болтая в воздухе ногами, слушала крики птиц и бурление воды в тысячах метров под собой. Быстрая река точила камни, камни становились тоньше. Казалось, именно так поступает время с людьми. Опыт делает нас острее, но потом стачивает до конца. Глупая мысль. Неуместная, но меня зацепила. Мне хотелось продолжить думать об этом, представлять, что я камень, который стоит веками на этом месте и борется за то, что не имеет смысла. Зачем бороться, если вода все равно меня сточит? Зачем? Нет таких причин. Значит, это никому не нужно!

Я легла, откинувшись назад.

Садовые цветы требуют заботы и внимания, а дикие борются за жизнь сами. Мама всегда называла меня дикой розой — красивой, но колючей.

Нет, тогда я не камень. Я — вода!

Шорох и скрип камней заставили меня перевернуться на живот, приподняться и вглядеться в темноту. Из леса на меня смотрели янтарные волчьи глаза. Яркие, голодные, но теплые. Я почему-то во сне была абсолютно уверена, что этот волк никогда не причинит вреда. Что он самый сильный, но самый добрый.

Зверь пригнулся и сделал аккуратный шаг вперед, будто боялся напугать меня.

— Знаю, кто ты, — хрипло призналась я и встала, чтобы тоже сделать шаг навстречу. Маленький. Боязливый. Но только с виду. На самом деле страха не было. Только чувство огромного восторга, будто я маленький ребенок, который обнаружил чудо под самым своим носом.

Настойчиво билась в голове мысль, как я раньше этого не поняла, не заметила, не осознала.

Волк подошел ближе, остановился в паре метров, которые преодолела уже я. Потянулась ладонью к нему, почувствовала колючую шерсть нежной кожей ладони, погладила, прислушиваясь к рычанию зверюги.

Злой? Нет, скорее ворчит, чтобы я не поняла, какой он на самом деле добрый и ласковый. И глазами сверкает так, что смешно становится. Неужели, кто-то может его бояться? Он же такой теплый! Такой ласковый!

Наутро я побежала к папе, чтобы рассказать, какого волшебного волчонка сегодня видела во сне. Я всегда рассказывала именно ему о своих ночных фантазиях, потому что мама считала, что их глупыми. А папа верил, что я летала. Папа обнимал, давал дольку яблока и слушал, что было дальше. Папа… Папа так и не узнал про моего Волчонка.

Слова отчима выбили из меня весь воздух. Я могла только открывать и закрывать рот, глядя на него, словно рыба, выброшенная на берег злой волной. Узкое лицо, впалые щеки и шальные глаза угольно-черного цвета — он весь был такой, тонкий и изворотливый. Я понимала, что отчим не шутит. Отчетливо осознавала, что он абсолютно серьезен.

— Замуж? За него?

Меня трясло. Настолько сильно, что хотелось крепко сжать руки, обнять себя за плечи и спрятаться от всего мира. Чтобы никто не знал, никто не видел, никто не мог причинить боль.

— Или Вальрас, или отречение от титула, — спокойно повторил лорд Советник. — Такова воля Его Величества.

Я едва не зарычала от бессилия. Играем по-грязному? Бьем по самому больному?

— Лучше лечь под дикаря-насильника, чем под тебя, — зло выплюнула я, подошла вплотную к столу отчима и поставила размашистую подпись на брачном договоре. Магическом брачном договоре, который делал меня женой Вальраса до конца моих дней. — Даже смерть была бы лучшим выходом.

Советник короля посмотрел на меня с искренним сочувствием, а отчим с откровенной ненавистью, яркой, незамутненной ненавистью человека, у которого отняли все.

— Поздравляю, вы получаете все наследство своего рода, титул, земли… Обязаны выделять денежное содержание своему отчиму каждый месяц…

Советник короля говорил что-то еще, но я не слушала, смотрела в глаза второго мужа своей матери и улыбалась, понимая, как это бесит моего обидчика. Ты хотел эмоций? Хотел моего отчаяния? О, ты получишь все это сполна!

— Надеюсь, вы покинете мой дом немедленно, — спокойно проговорила я, продолжая улыбаться.

Покинул. Собрал вещи и уехал. Я не стала интересоваться, куда, не стала спрашивать, доволен ли он исходом. Думал сломать мне жизнь, отправить на север, выдать замуж за дикаря и остаться здесь жить на месячное содержание, которому многие могут и позавидовать? Ну уж нет!

— Надеюсь, то, о чем мы договорились, в силе, Лорд Советник?

— Разумеется, — второй человек в государстве склонил голову в знак согласия. — Но я все же должен спросить, уверены ли вы в своем решении, леди? Это большие деньги. Не пожалеете? — Лорд Советник положил передо мной заранее подготовленный документ.

— Снявши голову, по волосам не плачут, — я во второй раз за вечер поставила подпись на важном документе и облегченно улыбнулась. Вопреки моему утверждению, по щеке покатилась одинокая слеза. С плеч будто упала целая скала, и теперь я могла дышать. — Распорядитесь всем этим с умом, Лорд Советник.

Мужчина кивнул, забрал документы и ушел, оставляя меня в одиночестве.

Одна только Матея знает, чего мне стоило взять себя в руки и заняться сборами. Быть гарантом мира, а еще проще говоря, заложницей у дикарей, не самое прекрасное будущее, но я и не рассчитывала на нечто большее. Никто не говорил, что будет легко, но никто и не предупреждал о том, что будут такие сложности!

Как можно бросить дом, могилу родителей, всю свою жизнь и уехать за Стену, где неизвестно, какое место определил мне муж? Я даже не смогу навестить мать в День Святых. Но и жить здесь уже нет никакой возможности. Его Величество ясно дал понять, что не готов видеть меня при дворе, в столице и в королевстве вообще. Как говорят, с глаз долой, из сердца вон?

Вещи я собирала с умом. Только необходимое, только ценное, только то, без чего буду чувствовать себя не в своей тарелке.

Так в чемодан были упакованы три книги, нижнее белье и украшения, которые не успели описать приставы. Мама прятала их под половицей в фольге, чтобы и с собаками найти не смогли. После того, как все-таки расплакалась, поставила половицу на место и продолжила сборы.

Что еще? Альбом с фотокарточками, артефакт, на который эти фотокарточки делали. Подумала и упаковала пару платьев, а затем сложила отдельную сумочку с шарфами, платками и головными уборами. Там же лежали самые необходимые зелья.

Все, теперь можно ложиться спать. Пустой дом, где не осталось