Читать «Территория нелюбви»

Nirvana своим бессмертным хитом внезапно разрушила тишину в маленьком помещении. С экрана мобильника призывно улыбается моя Алёна… В этой женщине мне нравится всё…

— Кирочка… — вкрадчиво произносит она, на корню гася моё благодушие.

В этой женщине мне нравится… почти всё. Вот это сладкое «Кирочка» меня категорически не устраивает. Но я подавляю раздражение привычным способом — пропускаю её томное воркование мимо ушей. Помогает… ровно до того момента, когда непривычное слово цепляет слух… «Австралия»… Я отключаю слуховой фильтр и внимаю каждому слову.

Вот чёрт! А ведь полгода назад это казалось чистейшей авантюрой, я даже не предполагал, что может выгореть…

— Нехило, Лен, поздравляю. Но сейчас у меня полно работы, всё только наладилось…

— Надеюсь, ты шутишь?! Ты набрал почти девяносто баллов! Кир, это же уникальный шанс — это Сидней!.. Да почему я вообще тебя уговариваю, если мы уже давно всё решили!..

Мне хочется сказать, что решила именно она, но это было бы несправедливо — я ведь позволил, подыграл… Мне так нравилось делать её счастливой. Идиот недальновидный!

— И я уже просила не называть меня Леной! — прилетает запоздалое возмущение. Но, даже прозвучавшее в самое ухо, оно не в силах заглушить истеричный фальцет моего администратора Алика, доносящийся из-за двери.

Почему-то я уже догадываюсь, какая неумолимая беда грозит расшатать моё и без того неустойчивое жизнелюбие.

— Прости, Лен, давай вечером обсудим… — я сбрасываю вызов прежде, чем услышу очередное: «Я не Лена!» Плевать, сейчас из двух зол я выбираю большее и уже готов взглянуть в лицо опасности. Дверь резко распахнулась…

Вот же чёртова девка!

Она ворвалась в мой кабинет с той же бесцеремонностью, с какой привыкла топать по жизни — игнорируя любые препятствия. Алик, неосторожно попытавшийся остановить нарушительницу, с визгом отдёрнул руку и пронзительно взвыл, отрезанный от нас тяжёлой дверью. Судя по звукам, отрезало его жёстко.

— Кирилл Андреевич, добрый день! — наглая бестия широко улыбнулась.

Был добрый… Пока на него не обрушилась чудовищная напасть…

Маленькая и изящная, как фарфоровая куколка. Только мне, её бывшему инструктору, уже известно, как бывает обманчива внешность. Трогательная хрупкая фигурка неожиданно может оказаться выносливой и крепкой, как стальной трос. Я хорошо помню, сколько силы и ловкости в этих тонких девичьих руках. Сейчас эти маленькие ручки торопливо одёргивают совершенно нелепое и вызывающе открытое платье и небрежно отбрасывают за спину тяжёлую блестящую гриву чёрных в синеву волос. Умничка — всё поправила и угомонилась, трогательно прижимая к животу маленькую сумочку.

В нежном ангельском облике кротость и смирение, а в чернющих бесстыжих глазах черти отжигают рок-н-ролл.

— Айя, кажется, я запретил тебе здесь появляться, — напоминаю тоном строгого дядюшки.

— Вам не показалось, Кирилл Андреевич, — в голосе покорность и сожаление, — но с момента Вашего запрета кое-что изменилось.

Я даже не рискую строить предположения и терпеливо жду хреновых новостей.

— Месяц назад я достигла возраста согласия, — она делает многозначительную паузу и сбрасывает заготовленную бомбу: — И я выбрала Вас.

Мои смутные подозрения резко обрели ясные очертания и с каждой секундой во мне крепнет желание схватить обнаглевшую мелкую фитюльку за шиворот и вышвырнуть из своего… — я с недовольством осматриваюсь по сторонам — ну пусть будет… кабинета. Но я не умею воевать с детьми и наивно надеюсь разрешить щекотливую ситуацию миром. Я смотрю ей в глаза и даю шанс опомниться, но моя попытка избежать неловкости хромает на обе ноги:

— Я не буду тебя тренировать, Айя. Извини.

Упс — не прокатило!..

— Да тренируйте Вы кого хотите, плевать мне на это, — она раздражённо передёргивает плечами и с подозрением прищуривается. — Вы специально дурачком прикидываетесь, да? Я Вам говорю о согласии на…

— Стоп! Я понял! — выставляю руки ладонями вперёд. — Я смекалистый…мм… дядя.

На самом деле я растерян и зол. Борюсь с искушением выдернуть ремень из своих брюк и всыпать хорошенько по заднице искательнице приключений. Но, во-первых, это непедагогично, а во-вторых, ещё неизвестно, какой подтекст в моих действиях разглядит эта сопливая акселератка. С неё станется…

— Послушай меня, девочка, — включаю терпеливого и умудрённого опытом двадцатитрехлетнего старца, — я надеюсь, что твоё… эм… мероприятие предполагает согласие обеих сторон? Так вот — я против, потому что предпочитаю дружить с взрослыми тётями. А ты, кстати, почему не в школе? Прогуливаешь?

— Я окончила школу! — Айка улыбается и старается говорить ровно, и лишь по её сжатым кулачкам я понимаю, что девчонка в ярости.

Хм, а до скольких лет у нас в школе учатся?

Я с недоверием рассматриваю эту пигалицу. Не удивлюсь, если её и оттуда выгнали. Айка насмешливо встречает мой взгляд и вызывающе вскидывает подбородок. Но вдруг вздрагивает от неожиданности, когда в её сумочке начинает звонить мобильник.

— Я уже давно взрослая и самостоятельная, Кирилл Андреевич! — произносит она с достоинством в голосе, а тонкие пальчики слегка подрагивают, пытаясь добраться до телефона. — И мне Вас искренне жаль…

Хочу сказать, что мне тоже, и пожелать доброго пути… Но любопытство сгубило не одного осла:

— Почему это?

Айка, наконец, добралась до своего мобильника и, решительно сбросив вызов, подняла на меня свои чёрные, как ночь, глаза.

— Вы же предпочитаете старух! — она брезгливо сморщила маленький носик.

Телефон в её ладони снова ожил, но Айка, не глядя, заглушила звук и продолжила:

— Но когда-нибудь Вы непременно опомнитесь и откопаете в себе мужество взглянуть правде в глаза, только увы — для Вас уже будет слишком поздно. Ведь мы, женщины, такие непредсказуемые…

Непредсказуемая женщина раздражённо заглушила очередной вызов и, отбросив церемонии, припечатала:

— Ты просто трус, Кирилл. Жаль, что когда окрепнет твоё согласие, это уже будет совсем другая история, в которой ты мне неинтересен.

Мудрый и опытный наставник во мне немилосердно размазан по обшарпанному директорскому креслу. А мелкая зараза, выплеснув тонну презрения, всё же обратила свой взгляд на экран мобильника. Судя по звуку, ей туда прилетело сообщение. И теперь с беспокойством и удивлением я наблюдаю, как на хорошеньком личике юной воительницы появляются растерянность и… страх?

— К-как это? — едва слышно бормочет дрожащими губами.

А мне уже хочется сорваться с места, чтобы пожалеть, погладить по черноволосой голове — не каменный же я! Но я, скорее, руку себе отгрызу, чем приближусь к этой чертовке!

— Почему? — её голос звучит сипло и горестно, а длиннющие ресницы порхают часто-часто.

Заплачет?

— Айя, что случилось?! — громыхая креслом, я стремительно выбираюсь из засады на помощь несчастному ребёнку, но тут же спотыкаюсь о злой взгляд.

Айка подняла на меня совершенно сухие глаза и, отчаянно сжав крошечные кулачки, бросила ожесточённо:

— Не твоё дело! Понял?

От яростного хлопка двери на пол осыпалась штукатурка и сорвалась с гвоздя сувенирная подкова, висевшая над входом.

Понял, не дурак. А как же, наверное, хорошо сейчас в Австралии!..

Паршивая осень!..

Как-то неправильно всё устроено в этом мире… В крупных прогалах между